— На предпоследней странице есть такая запись: «Св. 40, Мол. 50». Что это значит? Расшифруйте.
— Пожалуйста: «Свечи стоят 40 копеек, молитвенники — 50». Эта запись, связанная с заданием, которое я получила в Москве от мужа, Германа. Он передал мне ряд поручений деятеля русской эмиграции, действующего в контакте с моим шефом. При этом Герман подчеркнул: «Считай, что ты получила задание шефа».
— Как зовут эмигранта?
— Истинная его фамилия мне неизвестна. А кличка — «Константин».
— Что требовал от вас Константин?
— Я должна была собрать широкую информацию о художниках, изучающих живопись монастырей, церквей — особенно в северных краях России; о так называемых подпольных советских литераторах — биографии, политические взгляды, почему их произведения не издаются в СССР, над чем работают; составить справку — отношение студенческой молодежи к разным литературным журналам, издаваемым в Москве и Ленинграде. И, наконец, совсем новое для меня дело — побывать в московских церквах, побеседовать с верующими и священниками.
— Что вы должны были выяснить в этих беседах?
— Нет ли нарушений закона о свободе вероисповедания. Много ли среди верующих молодежи. Печатаются ли церковные, книги, где их достать, сколько стоят свечи, молитвенники. Возрастной состав священников, содержание их проповедей. Как много свободных мест в церковных приходах для семинаристов, оканчивающих духовные училища.
— Вы выполнили это поручение?
— Частично. Я побывала в церквах Троицы в Хохловском переулке, Николы в Хамовниках и в церкви Донского монастыря. Беседовала с верующими и со священниками. Но считаю, что еще не располагаю достаточно полной информацией для ответа на поставленные вопросы. Однако мне уже сейчас ясно: некоторые ответы верующих не обрадуют шефа. Верующие выражали недовольство по поводу того, что были случаи, когда священники покидали церкви и выступали с лекциями на атеистические темы.
— А как с поручением Германа касательно «подпольных литераторов», литературных приверженностей студентов?
— О, это чрезвычайно многостороннее задание... Очень сложное... Рассчитанное на длительное время... Я немногое успела...
— Это все, что вы можете ответить на мой вопрос?
— Чего же вам более?
— Я рекомендовал бы вам придерживаться иной тональности на допросе. Ясно?
— Благодарю вас... Прошу прощения, Я хочу добавить к сказанному следующее: я возлагала большие надежды на Бахарева... Но в беседах он высказывался по интересующим меня вопросам очень неопределенно. Мне кажется, что встреча Зильбера с Бахаревым была более результативной. Перед отъездом на каникулы я стала активнее контактироваться с Бахаревым. Но, увы, женская ревность!.. Марина вела себя как тигрица... И все же я буквально за несколько дней до отъезда договорилась с Бахаревым, что после возвращения в Москву мы пойдем ужинать в Дом литераторов. Конечно, вместе с Мариной. Он тогда в шутку заметил: «Я обеспечу вам, Оленька, кавалера... Очень популярного писателя... Но, увы, обстреливаемого всеми калибрами критики». А потом обстоятельства сложились так...
Она помолчала, а когда опять заговорила, голос ее стал глухим.
— Я постараюсь искупить свою вину... Я сознаю ее... И готова подробнейшим образом ответить на все ваши вопросы.
— При обыске в вашем правом туфле был обнаружен тайник. Кто дал вам эти туфли, как вы использовали их?
— Туфли мне дала Карен, когда я в последний раз была дома на каникулах. За несколько дней до отъезда в Москву. Мы встретились на явочной квартире. Карен сняла со своей блузы гранатовую брошь, вынула из нее булавку и концом, противоположным острию, служившим ей отверткой, вывинтила четыре шурупа, крепивших каблук, и ловко отделила его от туфли. Каблук был полый, Карен объяснила: «В этом полом каблуке ты будешь перевозить через границу микропленку, отсюда в Москву, но возможно, что в будущем придется возить и из Москвы, Какую микропленку, узнаешь потом, в следующий приезд. А пока надевай туфли и носи их как можно больше. Считай это экспериментом».
Затем она попросила поставить каблук на место с помощью все той же булавки. У меня это сразу получилось. Карен была довольна. И между прочим заметила: «Здесь неплохо хранить ампулу с кураре». И весело засмеялась. Я ничего не ответила. Я не была уверена, что это шутка... Кураре, как известно, яд...
Тогда же Карен сказала: «Носи туфли до самого отъезда из Москвы и постарайся забыть, что под твоей правой пяткой тайник». Видимо, она обладает каким-то даром внушения. Я действительно забыла о существовании тайника под пяткой и сдуру попросила Марину отдать эти туфли частному сапожнику. Там требовался небольшой ремонт. Беспечность обошлась дорого. Видимо, я плохо усвоила уроки конспирации. Я спохватилась через несколько дней после того, как туфли были отданы сапожнику. Спохватилась и ужаснулась. Тут же позволила Марине и, сочинив легенду о предстоящем семинаре, попросила ее забрать туфли и привезти их мне. Сказала, что они срочно нужны. Сама я не могла поехать — ждала важное сообщение от своего поклонника, студента МВТУ, об одном московском ученом. Мои хозяева весьма интересовались им...