— Аркадий Иванович, — Гусейнов с отвращением оглядел разоренную комнату, — и не зря мы все это затеяли?
— Нельзя долго работать на рации из одного места, — Юдин взъерошил свои редеющие волосы, потянулся, отхлебнул из стоявшей на столе початой бутылки. Почему-то неотвязно лезли в голову стереотипные слова в шифровках: «Да хранит вас бог, Уильям».
Гусейнов потянул к себе лежавшие на столе нарды и открыл их.
— А я думал, что мы успеем сыграть сегодня партию, — сказал он и, вынув из ящика обломанную половинку нардовской шашки, спросил: — Что ты не заменишь целой? Сколько времени она валяется здесь.
— Оставь, пожалуйста, — сердито буркнул Юдин и, выхватив из рук Гусейнова обломок, сунул его в карман.
Послышался робкий, хорошо знакомый обоим стук тети Даши. Юдин быстро встал, надел пиджак, сунул правую руку в карман и шагнул к двери. Старушка поманила его в коридор.
Беспокойство хозяина начало, видно, передаваться и гостю. Поднявшись, Эюб подошел к окну, попробовал, крепко ли сидят в гнездах шпингалеты, выдернул их и вернулся на свое место. Через минуту вошел Юдин.
— Что там? — спросил его Эюб.
— Чертовщина какая-то. Нашу старуху срочно вызывают к племяннице. Есть у нее такая. Подружка пришла, говорит — та внезапно заболела. Не нравится это мне.
— Разве племянница не может болеть? Аркадий Иванович, клянусь своей головой, ты стал похож на человека, который боится своей тени. Нельзя так, слушай... Юдин тяжелой походкой подошел к столу, взялся было за бутылку, потом отставил.
— Чувствую я, что наша проверка в адресном плохо обернется. Оттого и тороплюсь с переносом рации.
— Оставь, Аркадий Иванович. Ты же не тетя Даша, чтобы верить в черных кошек, тринадцатое число и прочую чепуху... Хотя я понимаю, что лучше быть пять минут трусом, чем всю жизнь покойником, но сейчас, думаю, зря расстраиваешься. Скажи лучше, что дальше делать?
— Там, под шторой, провод натянут, Сними-ка его, брат.
Гусейнов пересек комнату и оказался у окна в тот самый момент, когда с треском распахнулась дверь и в комнату шагнули двое с оружием.
— Стоять! Не дви...
Выключатель был у окна, и реакция Гусейнова оказалась мгновенной. Ударив рукой по кнопке, он выключил свет, стремительно распахнул окно и выпрыгнул наружу. Волков стелющимся вратарским прыжком метнулся к дивану. Глухо, словно за стеной, стукнул выстрел. Под окном послышался сдавленный вскрик, и все стихло.
Через секунду вспыхнул свет. Гордеев стоял у окна, наган вплотную прижат к бедру, средний палец на собачке, указательный вытянут вдоль ствола, левая рука на выключателе. Но только что прозвучавший единственный выстрел был направлен не в Волкова. Анатолий Максимович стоял у дивана, поддерживая обвисшее тело Юдина. Волков, нахмурясь, опустил Аркадия Ивановича. Нагнулся, взялся за пульс.
— Вызвать «скорую»? — спросил кто-то из сотрудников.
— Не надо, — покачал головой Анатолий Максимович. — Не захотел платить. Стрелял прямо в сердце.
— Все равно врач нужен. Акт составит. Вызывайте, — распорядился Гордеев. И, сдвинув штору, спросил у подошедшего к окну сотрудника: — Что там у вас?
— Похоже, ушел, — оба, и Киреев и Онищенко, старались не глядеть на начальника.
— С чем вас и поздравляю. Идите помогите при обыске, — распорядился Гордеев.
Волков, сняв с кровати покрывало, прикрыл им труп и вышел вслед за Гордеевым.
— Унес с собой всю агентуру. Теперь придется повозиться... — ни к кому не обращаясь, проговорил он.
— Слушай, Максимыч, — быстро, будто диктуя стенографистке, заговорил Гордеев. — Бери Киреева. В машину — и к Гусейнову домой. Не медли. Ему из Баку выбраться надо, а одет неудачно. Рубашка яркая, не дурак, обязательно сменит. Да и денег с собой может не быть. Я сейчас в управление, порт перекроем, на шоссе посты выставим, организуем в городе розыски. А ты, если дома не застанешь, давай по линии железной дороги. У него сейчас два пути. Хорошо, если к границе. А вдруг к Гейдар-аге? Перехватить его надо, во что бы то ни стало. Иначе... — Он не договорил.
...Громоздкий «бенц», рывком взяв с места, понесся в сторону Тазапирской улицы, на которой жил Гусейнов.
— Как же у тебя получилось, Павлуша? Ты ж под окном стоял, — отрывисто проговорил Волков.
— Дьявол его знает... — Киреев закурил, стараясь быть спокойным. — Он выскочил прямо на Онищенко. Тот упал, я думал — убит и к нему... Ну, и промедлил. Всего-то доля секунды, а Гусейнов уже в кусты и к пролому. Бероев у другого окна стоял, с него не спрос.