XIII
Юсуф лежал на свеженарезанных ветках орешника, застеленных толстой, остро воняющей лошадиным потом попоной, с головой завернувшись в брезентовый плащ. Он пытался заснуть. Пытался и не мог. Мешал Керим, лежавший рядом, неслышный, как зверь, и такой же опасный.
С позапрошлого вечера, когда старый Гасан и Новруз-бек отправились к Гандже для проверки склада, Керим был приставлен к Юсуфу в качестве караульного, хотя старательно пытался представить себя телохранителем, вел себя вполне доброжелательно, старался, чтобы «гость» ни в чем не знал нужды. Но это радушие не могло бы обмануть и младенца. Слишком неотступно следовал Керим за каждым шагом, слишком зорко следил за ним, когда Гейдар-ага, неожиданно для всех, велел Расулову-младшему вычистить свой маузер.
Внешне это выглядело как знак большого доверия. К оружию атамана могли прикасаться только абсолютно надежные руки. Но Юсуф вовремя и верно понял, что его проверяют, и начал разбирать пистолет с видом восхищенно-завистливым, но столь неумело, что Керим вынужден был вмешаться.
Час спустя хозяин отыскал юношу и заявил, что захромала одна из его лошадей. «Не может ли уважаемый Касум, он, кажется, занимается коновальством, посмотреть, что случилось с Серой?»
На этот раз Юсуф испугался по-настоящему. Ухаживать за лошадьми, он разумеется, умел. Но лечить? Однако, отступать было некуда.
Мехтиев согласился.
— Я помогу. Если захочет аллах. Вели сыну провести лошадь перед верандой, — уверенно распорядился он, словно не допускал мысли, что его могут не послушаться.
Юсуф подошел, ласково погладил лошадь, прощупал переднюю лопатку.
— Покажи копыто! — неожиданно резко бросил он угрюмо молчавшему сыну хозяина. Тот повиновался.
Среди стертых почти до блеска шляпок давно вбитых гвоздей одна отчетливо выделялась. Явно свежая, немного скособоченная.
Презрительно хмыкнув, Юсуф ткнул в нее пальцем.
— Если в Закаталах все так куют лошадей, пусть лучше ездят на ишаках, — бросил Юсуф хозяину и с равнодушным лицом отошел в сторону, показывая, что здесь разговаривать больше не о чем.
Потом наступила передышка. То ли Гейдар-ага исчерпал на время свою изобретательность, то ли решил, что стоит дать гостю успокоиться, расслабиться, забыть о том, что ему не доверяют, но, во всяком случае, весь остаток дня на Юсуфа вроде даже не обращали внимания.
Мехтиев поспал, потом помог одному из сыновей хозяина привести в порядок осыпавшийся тандыр — яму, заменявшую в деревнях печь для выпечки хлеба; довольно долго с удовольствием рубил привезенный из лесу хворост. Жизнь на лесном кордоне шла своим чередом, а для Юсуфа важным было ничем не выдать своей настороженности.
Закончив работу, он предложил Кериму сыграть партию в нарды. Тот согласился с большой охотой. У хозяина нашлась старинная доска с выжженным по крышке персидским орнаментом. Керим первый бросил кости.
— Шешу-беш! (Шесть и пять!) — лишь успел воскликнуть он, как из-за угла дома показался Гейдар-ага.
— Седлать коней! Мы уезжаем, — хрипло выдохнул он. И, поправляя перекрутившийся ружейный погон, добавил, обращаясь к Юсуфу: — Ты поедешь с нами.
— Хорошо, Гейдар-ага, — ответил Юсуф. — Далеко ехать будем?
— Там увидишь, — и, круто повернувшись, Гейдар-ага направился к веранде, куда уже подводили его жеребца.
Мехтиев спокойно пошел за ним.
Ехали часа три-четыре. Несколько раз меняли направление. Гейдар-ага с племянником агрийского кулака Сеид-Аббаса двигались во главе, один из сыновей хозяина кордона замыкал маленькую колонну. Мехтиев оказался между Керимом и еще одним бандитом из свиты Гейдар-аги.
Отличный карабах, на котором ехал Керим, никак не мог примириться с тем, что хозяин заставляет его держаться позади колченогого мерина Юсуфа, зло всхрапывал и норовил вырваться вперед. В эти моменты расстегнутая кобура керимовского нагана оказывалась почти рядом с рукой Мехтиева.
И наверное, с самого начала службы Юсуфа в органах еще ни одно задание не требовало от него большей выдержки, чем это.
От ненависти мутилось в глазах. Левая рука, касавшаяся чужого оружия, каменела от напряжения. Но Юсуф погонял своего заморенного коня, не забывая посматривать по сторонам.
На привал остановились в лощинке у разбитого молнией старого широколистного граба. Сын лесника с Гейдар-агой отъехали в сторону, но вскоре вернулись. Через седло у парня был перекинут тугой, испачканный свежей землей мешок. Он попрощался, гикнул и, нахлестывая лошадь, исчез, растворился в сумерках. «Расплачивается за постой, — подумал Юсуф. — Ну погоди! Мы тебе за все заплатим. Другой монетой». Мехтиев спрыгнул на землю, ослабил подпругу, нарвал пук пахучего папоротника и начал старательно протирать взмокшую спину коня.