Под влиянием этого сложного чувства Сологубов, вообще-то не робевший перед авторитетами, разговаривал с Бородачом без присущей ему уверенности. К тому же тот как-то сразу обезоружил его, по сути, признав закономерный вчерашний отказ Петра.
— Дураков нет добровольно лезть черту в зубы, — сказал Бородач, зябко запахивая на груди засаленный армейский бушлат. — Но мы будем трижды дураками, если не используем наших возможностей. Бить врага надо в наиболее уязвимое место.
Он изучающе смотрел на Сологубова из-под седоватых бровей.
— Вы идете туда не первым. Чем больше будет наших людей среди агентов абвера, которых засылают в тыл Советской Армии, тем успешнее будет борьба с немецкой разведкой.
— Это я понимаю, — сказал Сологубов.
— Тогда перейдем к главному. — Бородач вдруг улыбнулся: — Я знаю, что вас тревожит. Опасаетесь замарать свою биографию?
— Правильно. Война кончится, меня спросят: как ты попал в абвер?
— Не совсем так. После школы вас должны забросить на советскую территорию. Там вы явитесь к нашим властям и расскажете, что к чему.
— А где гарантия, что мне поверят?
— Надо сделать так, чтобы поверили, — сказал Бородач. — Что касается гарантий, вам их никто, конечно, не даст. Но главное, по-моему, не в этом. Мы не можем бороться против врага с оглядкой на завтра. Его надо бить сегодня и всеми доступными средствами. Я так понимаю. Иначе какие же мы подпольщики!..
Так они разговаривали, наверное, более часа, пока Бородач окончательно не убедил Сологубова идти в школу абвера. Сологубов согласился. В конце концов, дело действительно не в чистоте или замаранности биографии отдельного человека. Решается судьба Родины, в смертельной схватке сошлись миллионы людей. И вправе ли он претендовать на какие-то особые условия в этой жесточайшей борьбе?
Через две недели Сологубов уже был в лагере Вустрау, близ Берлина, где содержались изменники, перешедшие на сторону гитлеровцев и готовившиеся к подрывной работе против Советского Союза. Там можно было встретить новоявленных вояк «остлегионов», за сытый армейский паек готовых напялить на себя немецкий мундир; в ожидании того же мундира, только без орла и свастики, а с трехцветным лоскутом на рукаве, слонялись по лагерю «добровольцы» РОА; в отдельных блоках обретались будущие чиновники оккупационной администрации, коротавшие время до направления их на специальные «курсы остработников»; ждали своей участи кандидаты в немецкие разведывательные школы.
В числе последних находился и Сологубов. Вместе со всеми он проходил в Вустрау антисоветскую обработку. Активисты НТС — белоэмигранты Поремский, Редлих, Евреинов, Бевад, изменник Родины Биленкин выступали с лекциями, благословляя свою разношерстную паству «сражаться до победного конца за свободную Россию без коммунистов».
Только там, в Вустрау, Сологубов по-настоящему понял, какая ядовитая гадина НТС. Полностью перейдя на службу немецкой разведки, Народно-трудовой союз занимался консолидацией антисоветских элементов за границей, в частности в лагерях советских военнопленных, склоняя слабых и неустойчивых к измене Родине. Значительная часть рядовых предателей (власовцев, «остлегионцев» и пр.) Сологубову представлялась людьми, сломленными голодом и нечеловеческим режимом немецких лагерей, в которых проводили свою «пропагандистскую деятельность» активисты НТС.
Но неукротимый дух большинства советских солдат и офицеров, оказавшихся во вражеской неволе, не удалось сломить никому. Немецкое командование было вынуждено систематически проводить общеимперские облавы на бежавших из лагерей военнопленных, которые представляли серьезную опасность для тыла вермахта своими диверсиями по всей Германии и особенно на железных дорогах, где все чаще и чаще летели под откос воинские эшелоны. В этих облавах участвовали не только полицейские отряды, но и целые регулярные дивизии, снятые с фронта, а также сотни тысяч цивильных немцев из актива фашистской партии и гитлерюгенд. Только в летней облаве 1943 года участвовало более полумиллиона немцев. Но ни облавы, ни массовые расстрелы, ни травля собаками не могли остановить свободолюбивых людей, неудержимо рвавшихся на Родину, чтобы занять свое место в рядах ее активных защитников.
После непродолжительного пребывания в Вустрау Сологубова с небольшой группой солагерников отправили в старинный немецкий городок на юге Германии, в котором находилась школа военной разведки. Там он пробыл несколько месяцев. Когда курс учебы уже подходил к концу, с Петром произошло несчастье. Прыгая ночью с парашютом, он неудачно приземлился, сломал обе ноги и вместо того, чтобы отправиться с заданием на советскую территорию, угодил на длительное время в немецкий госпиталь.