В этом наивном замысле была своя логика. Хотя с таким же успехом можно искать иголку в стоге сена. Расчет на счастливую случайность. Но чтобы не обидеть Ивана Тимофеевича, Дружинин согласился:
— Ладно, давайте проверим это через Гущина.
Он все еще вертел в руках флягу. Один ее менее помятый бок был несколько темнее другого. Отчего бы? Вернее всего просто дефект металла. Остановившись на этой мысли, Дружинин негромко спросил:
— А что вы можете сказать о последнем командном пункте Мишутина?
Воронец тотчас перенесся в осенний лес в районе Кривого оврага, где они с Матвеем Лыковым две недели тому назад вели свой поиск. Лесная опушка неровными желто-зелеными зубцами выходила на луг. Один из зубцов переметнулся через малонаезженную проселочную дорогу. Там, на глинистом пригорке, между редкими деревьями, было несколько окопов и щелей — теперь уже не глубокие, около метра, — на дне их под ногами шуршали опавшие желтые листья. В верхней части оползавших окопных стенок, словно обнажившиеся жилы, проступали корявые корни берез, ниже все было обложено изумрудно-зеленым мхом — плотным и мягким, как плюш. Возле трухлявого пня, на изгибе одного из окопов, в лиственном перегное, из которого вымахал зеленый разлапистый папоротник, и нашли алюминиевую флягу. А возле нее — несколько потемневших от ржавчины патронных гильз... Воронец и Матвей Лыков молча постояли над памятным местом. Было тихо вокруг. Только слышалось, как печально шелестят рядом на кусте малины листья — зеленые сверху и серебристые внизу.
Много перечувствовал и передумал в тот раз Иван Тимофеевич, а вот рассказать об этом сейчас толком не мог. И на вопрос Дружинина ответил маловразумительно:
Да как вам сказать... Обыкновенный окоп, старый, почти весь зарос...
2 ноября 1955 г.
Уважаемый Николай Васильевич!
Ваше письмо и находку Воронца получил. Вы правильно сделали, прислав мне эту флягу. И хотя сего алюминиевого трофея я прежде никогда не видел, владельца его припоминаю. Если не ошибаюсь, Сережина звали Никита, по званию сержант или младший сержант, служил телефонистом на узле связи штадива. Но самое главное, что этот Сережин в числе небольшой группы командиров и бойцов штаба в злополучный момент интересующего всех нас боя действительно мог находиться вместе с генералом Мишутиным на КП у Кривого оврага, в полосе контратаки немецких танков, сопровождаемых пехотой. Так что навести справки об этом человеке, попытаться разыскать его, по-моему, просто необходимо. Собственно, я уже приступил к этому — вчера послал запрос в ГУК Министерства обороны. Там, как я недавно узнал, служит мой однокашник по военному училищу, полковник, думаю, он мне посодействуем в смысле оперативности сей проверки. Если вскроется что-нибудь новое, сразу же Вам напишу.
Примите наши семейные наилучшие пожелания в связи с наступающим Октябрьским праздником.
Ваш А. Гущин.7 января 1956 г.
Дорогой Николай Васильевич!
Поздравляю Вас и Ваших домочадцев с Новым годом, всяческих Вам благ, а главное — отменного здоровья.
У меня интересные новости. Сегодня, буквально два часа тому назад, я разговаривал лично с самим Сережиным! Правда, пока только по междугороднему телефону, но тем не менее... Однако давайте по порядку.
Направляя в ноябре прошлого года запрос в Министерство обороны, я, признаться, не особенно надеялся, что из всей этой затеи с розыском Сережина что-нибудь получится. Помните, я так же пытался найти след бывшего начальника связи дивизии, посланного на поиски исчезнувшей штабной группы во главе с комдивом, — результат был нолевой. Слишком мало имелось фактического материала для розыска, слишком много времени минуло с тех пор, как все это произошло... Но, видимо, в жизни раз на раз не приходится. Бывает, рыбаки вытаскивают пустым широкий бредень, а рыболов-любитель на удочку берет немалый улов. Как кому повезет!
На этот раз с помощью сотрудников Министерства обороны я вначале вышел на родителей Сережина, на его родину, в Омскую область. Завязав переписку с его отцом, я узнал, что Никита Сережин почти всю войну был в плену, домой вернулся летом сорок пятого с туберкулезом легких, долго лечился, в настоящее время живет в Астрахани, у родственников жены.
В конце декабря я послал ему письмо, сообщил свой адрес. И вот сегодня сижу в своем директорском кабинете, вдруг телефонный звонок: вызывает Астрахань!
За пять минут, конечно, много не наговоришь, тем более в такой волнующей обстановке. А суть краткого рассказа Сережина сводится к тому, что в плен он попал вместе с генералом Мишутиным под известным Вам хутором. Однако вскоре они оказались в разных местах, поэтому о дальнейшей судьбе комдива, который был направлен в какой-то лагерь для пленных офицеров, Сережину ничего не известно... Он обещал мне описать все подробно в письме в самое ближайшее время. И, мне кажется, было бы неплохо с ним встретиться. Как Вы смотрите на это? Воронцу я напишу особо, думаю, он тоже согласится.
С уважением А. Гущин.