Александр снова уткнулся в журнал.
Один из американцев, который был пониже и одет в более темный костюм, шел позади и постоянно озирался. Высокий блондин в белом демонстрировал образцы галантности. Он учтиво наклонялся к Панкову и что-то говорил. Метров через семьдесят они остановились и, усевшись на скамейку, оказались наискосок от Васильевского. Коротышка, шедший сзади, прошел вперед и сел на скамью отдельно. «Вот у кого функция контрнаблюдателя!» — догадался Васильевский. Но уж больно примитивно это делается. Ракурс не очень удобен, но снимать было можно.
Пора! Александр положил кейс на колени, открыл его, достал пакетик с орехами, прихлопнул крышку и выровнял кейс так, чтобы крохотное окошечко на его дне было направлено прямо на сидящих наискосок. Камера начала снимать.
Разглядывая журнал и щелкая орехи, Васильевский наблюдал, как Панков достал какой-то листок и подал его собеседнику Тот изучал его минут пять, затем сунул в нагрудный карман.
«Возможно, список проблем, по которым Панков мог бы давать информацию».
В первой половине беседы больше говорил Панков, потом, сильно жестикулируя, что-то вещал американец.
«Скорее всего, идет инструктаж».
Беседа продолжалась уже пятьдесят минут. Васильевскому было нужно заснять момент передачи Панкову сотрудником ЦРУ каких-либо предметов: денег, шифр-блокнотов, инструкций, шпионской техники. Отсюда, конечно, не разобрать, что это будет, но все равно необходимо. Это понадобится, когда встанет вопрос о привлечении Панкова к уголовной ответственности.
Наконец-то! На шестьдесят третьей минуте долговязый блондин одновременно сунул руки в боковые карманы пиджака, вытащил их них два небольших пакета и вручил Панкову. Тот при этом ерзал и улыбался.
Все, можно собираться. Надо опередить Панкова, прийти на судно раньше его.
5
Когда Александр поднялся на палубу «Академика Волгарева», вахтенный штурман сразу его узнал:
— А-а, турист-мученик! Наслышаны, наслышаны, ждем! Нам еще в море сообщили, что грузу на обратный путь прибавляется. Ну что, победил свою болезнь?
— Да уж постарался.
Штурман провел Васильевского в каюту, показал койку, сам на минутку присел:
— Завидую я тебе, турист.
— Почему?
— Ну как же, пожил в чужой стране, набрался впечатлений.
— Впечатлений действительно хватает, — согласился Александр.
Научно-исследовательское судно — это совсем не то что пассажирское. Никаких излишеств, удобств ровно столько, сколько необходимо. Все подчинено только одному — созданию условий для полноценной работы. Александр один из всех не был занят постоянным делом и видел находящихся на борту сотрудников только во время приема пищи да вечером в кают-компании.
Тем не менее ему удалось познакомиться с Гавриловым, соседом Панкова по каюте и его коллегой по институту антикоррозийных покрытий. Александр установил, что любимым развлечением Гаврилова в свободное время является разгадывание кроссвордов. Васильевский с трудом отыскал в пачке «Огоньков» номер с кроссвордом, еще не исчирканным бисерным почерком Гаврилова, подсел как-то к нему с этим журналом, задумался и спросил, ни к кому вроде не обращаясь:
— Крайний носовой отсек судна. Как же он называется-то, черт его...
— Форпик, — немедленно заглотил наживку Гаврилов.
Васильевский посмотрел на него с удивлением и интересом.
— Подходит! Но тут у меня есть такое, что никому, наверно, не под силу.
— Давайте, давайте, — заволновался Гаврилов.
— Вымершее травоядное очень крупных размеров с одним рогом на лбу выше глаз.
— Ну-у, напугали, это же совсем элементарно, — облегченно выдохнул Гаврилов, — это же эласмотерий! Любой школьник скажет.
— Хотел бы я встретить такого школьника, — засомневался Васильевский и посмотрел на Гаврилова с уважением. — Вы что, ходячая энциклопедия?
Ученый слегка засмущался, чуточку порозовел от удовольствия и в конце разговора пригласил Александра в каюту «на чашку чудесного бразильского кофе». Панков лежал на своей койке и полусонными глазами смотрел в книгу. С Васильевским поздоровался дружелюбно, но в разговор его с Гавриловым не вступал. Наоборот, повернулся лицом к стене и засопел.
В Ленинграде в процессе таможенного досмотра ни денег, ни пакетов ни у Панкова, ни у Гаврилова обнаружено не было.
В кабинете начальника управления Покрышева наступила короткая тишина. Только чуть слышно, с легким мелодичным звоном, тикали в углу большие, в человеческий рост, старинные часы. Напротив генерала сидели начальник отдела Сергеев и старший оперуполномоченный Васильевский. Александр только что закончил доклад по результатам поездки в Латинскую Америку. Генерал задумался. В раздумье он сидел откинувшись на спинку кресла, положив руки на подлокотники, спокойно, как бы отрешенно глядел чуть в сторону. Наконец генерал повернулся к Васильевскому и спросил с улыбкой: