— Наверное, фрау понравилась? — пошутил Питер.
— Ничего, — принял шутку Хомяченков, — но. у нее партнер уж больно грозен.
Оба рассмеялись.
Когда расходились, Питер вскользь бросил:
— Можно встретиться через три дня. Я буду ехать тут по делам фирмы. Посидим, поболтаем.
На этот раз Питер был активнее. Он сразу взял инициативу в свои руки. Хомяченков собирался заказать себе традиционные сто грамм корна, кружку пива и порцию сосисок, но Питер остановил его:
— Один момент, Слава. Сегодня я имею много денег. Получил вознаграждение. Потому я угощаю и хочу выпить за наше знакомство и будущую дружбу.
Он подозвал симпатичную фрау, и через пару минут на столе появился французский коньяк, лимон и любимые Хомяченковым сосиски.
Когда подвыпили, Питер как бы в шутку спросил:
— Слава, ты ракетчик? Да?
Хомяченков не ответил, он дожевывал сосиску.
— Я знаю, ракетчик. Боишься мне говорить. Ваши ракеты на нас нацелены? — продолжал шутить Питер.
— Наши ракеты до вас не долетят. Это не те ракеты…
— Тс-с… не так громко, — приложил палец к губам Питер.
Они хорошо посидели. Платил за все Питер. На следующий день у Хомяченкова голова раскалывалась. Только после обеда он немного пришел в себя и вспомнил, как Питер его спросил:
— Слава, ты хочешь побывать в Западном Берлине?
— Хочу, — сказал Слава.
— Я приглашаю тебя. Могу показать тебе город.
— Как?
Питер, пожав плечами, сказал:
— Это моя забота. Ты об этом никому не говори, хорошо?
Хомяченков кивнул.
— В эту субботу в три часа приезжай к бензоколонке, которая тут недалеко, при выезде из города. Знаешь? Там встретимся.
…Поездка в Западный Берлин прошла без приключений. Правда, Хомяченкову пришлось часть пути ехать без комфорта, но что поделаешь. Как говорится, в жизни за все надо чем-то расплачиваться. На окраине Берлина, в безымянном тупике, Питер, остановив машину, сказал сидевшему рядом Хомяченкову:
— Слава, тебе сейчас нужно сделать небольшую маскировку, чтобы на КПП не придрались. — Он открыл заднюю дверцу, отодвинул сиденье. — Прошу. Здесь тебе будет не очень удобно, но зато абсолютно безопасно. Это пока переедем границу.
Хомяченков лег на коврик, свернулся калачиком. Питер задвинул сиденье. Щелкнула дверца. Машина плавно тронулась.
Хомяченков лежал тихо, как мышь, и очень боялся. „Вдруг обнаружат? Неприятностей не оберешься… Связался с этим очкариком. На кой черт я согласился? Чего я там не видел?.. А что, собственно, тут такого, убил, ограбил кого? Интересно посмотреть, да и безо всяких хлопот, туда и обратно…“
Он слышал, как на КПП остановили машину, у Питера проверяли документы, что-то говорили по-немецки или по-английски. Когда снова поехали, он облегченно вздохнул. Вскоре Питер остановил машину и выпустил его из тайника.
— Все в порядке, Слава, мы в Западном Берлине.
Хомяченков вылез, отряхнулся и уселся на заднее сиденье. Они долго кружили по незнакомому городу. Останавливались, заходили в магазины и снова куда-то ехали. Пообедали в ресторане. Заехали в контору Питера, поговорили, выпили по стакану виски. Питер достал из шкафа картонную коробку, распаковал ее, вытащил отливающий лаком и никелем небольшой магнитофон и поставил его перед Хомяченковым.
— Это тебе, Слава, в знак нашей дружбы.
Хомяченков с недоумением посмотрел на него:
— Ты что, серьезно? Нет, нет, Питер, таких подарков я не принимаю. Слишком дорогая вещь, зачем же? У меня ничего такого нет, чтоб отблагодарить тебя…
— Не торопись, Слава, я тебе объясню. Это последняя модель, новинка, так по-вашему, кажется? Да, мы на этом имеем бизнес, неплохой бизнес. Нам, работникам фирмы, дают несколько штук для презентов нашим клиентам, дарить за услуги. Это как бы реклама, понимаешь? Чтобы бизнес шел хорошо. Поэтому я могу это себе позволить, подарить нужному человеку. В этом нет ущерба ни для фирмы, ни для меня лично. А ты мне друг, и я хочу, чтобы у тебя осталась память обо мне и наших встречах. Так что ты бери, не сомневайся. Я не буду от этого разоряться. Все о’кей? — Питер хохотнул, хлопнув Хомяченкова по плечу Они распили еще бутылку коньяка.