— У меня нет ключа.
— А мы сделаем ключ с вашей помощью.
Радист доказывал, что это невозможно. Ему не верили.
— Давайте ваши шифры.
Чукрин лихорадочно соображал, что бы им сказать, чтобы они отпустили его.
Ему навязывали различные условия его освобождения, наконец он согласился встретиться на борту танкера с Яшей.
По замыслу тех, кто настаивал на этом варианте, Яша предложит морякам свои товары, и пока они их будут рассматривать и примерять, он зайдет к Чукрину в каюту и сфотографирует у него одну из телеграмм.
И вот теперь он не пошел в рейс, но все равно боялся и помнил, что ему пригрозили найти в любом иностранном порту и дома.
Поэтому Чукрин решил пойти к судовому врачу, намереваясь попросить его сказать Яше, что он заболел. Он надеялся, что доктор не станет допытываться, почему должен передать Фишману о болезни радиста.
— Вот что, Валерий, — сказал твердо и серьезно Аринин, — советую тебе пойти и обо всем рассказать чистосердечно.
— Куда? — испуганно спросил Чукрин.
— Сам знаешь, куда.
— Я ничего не сделал.
— Не жди, пока тебя вызовут. Сразу полегчает. Иди…
Вартанов ехал на «Жигулях», машине своей тетки, по тихой малолюдной улице в порт, к Толику.
Вдруг он увидел супружескую пару Чукриных, с полными сумками в руках, возвращавшихся с близлежащего рынка.
— Хэлло, мистер Чукрин, можно на минутку оторвать тебя от прекрасной леди?
— Что тебе? — опешил Валерий.
— А ты не знаешь?
Чукрин собирался расплатиться за икру, но в присутствии, жены он не мог об этом говорить.
— Да заяви ты на этого хама в милицию, — вмешалась Анна. — Если ты этого не сделаешь, то сама пойду, — кричала она на всю улицу.
Заявлять в милицию обе стороны не собирались. Это понимали и Вартанов и Чукрин. Заявить — значит рассказать о совершенном преступлении. Этих тонкостей Анна не знала.
— Что молчишь? — набросилась Анна на Валерия. — Какие у тебя с ним дела?
— Не шуми, — попросил он ее. — Дома поговорим.
Дома он не мог успокоиться, ходил по комнате, курил, припоминал однажды услышанное разъяснение лектора о том, что человек, не совершивший преступления и заявивший о связи с иностранной разведкой, к уголовной ответственности не привлекается. Да и доктор советовал рассказать.
— Я пойду, Аня, — сказал дрогнувшим голосом. — В милицию. — Не хотелось ему признаваться, что пойдет в КГБ.
— Поешь, потом пойдешь.
— Не хочу. Прощай, — страдальчески сказал Валера.
— Почему прощай? Я пойду с тобой.
— Не надо. Я сам. Оставайся с дочкой.
Чукрин прочитал вывеску на здании управления и испугался. Не сразу решился он зайти и обратиться к дежурному. Прошел мимо. Со второго захода, тяжело вздохнув, переступил порог.
— Вы к кому? — спросил прапорщик.
— Не знаю. К кому направите…
Направили его к полковнику Шахтанину.
Видя нерешительность Чукрина, ходившего вокруг да около, Николай Васильевич раскрыл уголовный кодекс РСФСР, лежавший у него на столе, нашел нужную статью.
— Я прочту вам пункт «б» статьи 64 Уголовного кодекса РСФСР: «Не подлежит уголовной ответственности гражданин СССР, — читал полковник, — завербованный иностранной разведкой для проведения враждебной деятельности против СССР, если он во исполнение полученного преступного задания никаких действий не совершил и добровольно заявил органам власти о своей связи с иностранной разведкой».
Чукрин начал рассказывать о посещении лавочки Яши, о том, как ему подсунули фальшивые доллары, доставили в полицию и пытались завербовать. Многое недоговаривал, стремился представить все как безобидные, необдуманные действия, в чем он глубоко теперь раскаивался.
— Вы ведь не один раз вывозили за границу советские деньги? — спросил его Николай Васильевич.
— Виноват, товарищ полковник. Было дело, по мелочи.
— Вывозили контрабанду…
— Так, по мелочи.
— Тайник был?
— Был.
— Где?
— В радиорубке.
— Сколько выручили фальшивых долларов в последнем рейсе?
— Двести, — с трудом выговорил Чукрин.
— Где брали икру?
— У Удава, — проговорил Чукрин.
— Кто такой?
— Бармен Эдик Вартанов из ресторана «Бригантина».
— Давайте так сделаем, — обратился Николай Васильевич к майору Евдокимову, присутствовавшему при этом разговоре, — оформим протоколом явку с повинной. Вам, Чукрин, советую обо всем рассказать как на духу. А теперь скажите, кто из экипажа «Бейсуга» знает Яшу?