После грохота тола ребята рванулись вперед, пробежали мимо искалеченных взрывами деревьев, залегли. Вскоре к ним подтянулись и остальные с носилками. В тишине было хорошо слышно, как тяжело дышали носильщики, как носилки ударялись о стволы деревьев и как вскрикивал раненый.
— Вперед, ребята, вперед! — торопил их Галушкин, внимательно оглядываясь по сторонам.
Тишина кончилась. Стреляли кругом. Партизаны остановились, не зная, куда им податься. Неужели окружены и отрезаны от линии фронта?..
— Борис, да это ж наши! Слышишь, ППШ? — вдруг радостно крикнул Маркин.
Ребята прислушались. Из свистящей трескотни немецких автоматов выделялся более четкий звук ППШ. Галушкин хлопнул Маркина по спине:
— Точно, Пашка! Вперед!
Партизаны рванулись с места, побежали. Однако скоро были вынуждены остановиться и прижаться к земле. Деревья стонали от впивавшихся в них пуль, швырялись щепками, теряли ветки, но надежно задерживали немецкие пули.
— Вперед! Ползком! — приказал Галушкин.
Выбиваясь из сил, ребята ползли на звук стрельбы советского оружия, волоча за собой носилки, а сзади все ближе и ближе слышались вражеские голоса. Но фашисты были не только сзади, они стреляли и с флангов, окружая группу партизан.
Николай со стоном отбросил плащ-палатку. В его руках чернел пистолет. Иссиня-бледное лицо раненого покрылось крупными каплями пота. Он тяжело дышал.
— Николай! Ты что? Успокойся. Прорвемся! — подполз к нему Галушкин. — Слышишь, Коля, впереди наши. Потерпи еще немного, ну?
— Борис, идите! Идите без меня! Сами вы прорветесь! Не могу, не хочу я, чтобы из-за меня все погибли. Я задержу их!.. Лаврентьич, иди!
— Да что ты! Разве мы тебя оставим? Столько прошли вместе, а теперь? Эх ты, чудак! — сказал Галушкин и наклонился над раненым.
— Всем не пройти! Слышишь, они окружают нас. Идите, пока не поздно. Ну-у?
— Не говори глупостей!
— Уходите же!
— Замолчи! Мы без тебя не уйдем, ясно?
Николай застонал.
— Николай, видишь? — Галушкин держал в руках сверток. — Это граната. Она обернута документами. Если мы донесем их к своим, то будут спасены тысячи советских людей. Но если немцы захватят их, то все обернется против нас! Коля, ты понимаешь, что это значит?
Николай приподнялся на локтях.
— Борис, давай мне!
— А сумеешь?
— Лаврентьич, разве я не комсомолец? Не москвич?
— Бери. Если что… только кольцо вырви, и все!
— Хорошо, Борис Лаврентьич, я это сделаю.
— Спасибо, Коля. Только не торопись.
— Эй, ребята, укройте Николая за деревьями! Алексей!
Андреев кинулся к Галушкину.
— Алеша, за Николая ты отвечаешь головой! Слышишь? Как хочешь, но тащите его к нашим, пока совсем не окружили. Мы прикроем!
— А вы? Вы-то как?
Галушкин увидел его грязное испуганное лицо. Голос Андреева был тревожный, он крепко взял Бориса повыше локтя. И это участливое прикосновение товарища как ножом полоснуло Галушкина по сердцу.
— Алеша, у Николая документы, понимаешь?
— Какие документы?
— С гранатой.
— Ясно, товарищ командир! — почти крикнул Андреев и быстро пополз к носилкам.
Галушкин вложил в автомат последний диск. К нему подползли Маркин и Щербаков. Легли рядом.
— Ну, Пашка, держись! — нервно зашептал Щербаков, раскладывая перед собой толовые шашки.
Галушкин поднял руку.
— Приготовить тол!
— Сергей, — позвал Галушкин. Щербаков повернул к нему лицо. Оно было напряжено, глаза прищурены. — Подпустим их поближе, потом толом.
— Ясно!
— Павел, а ты смотри, чтобы с тыла не подошли. После взрывов попытаемся догнать ребят.
Маркин скосил на него глаза, хотел что-то сказать, но Галушкин снова заговорил:
— Ну, ребята, держитесь! О плохом не будем думать. Но — черт его знает! Николая надо вынести во что бы то ни стало. С ним документы. Мы слово дали отряду. Без Николая нам пути к своим нет!
XX
Из штаба дивизии была получена шифрованная радиограмма. В ней сообщалось, что из глубокого тыла противника к линии фронта идет группа партизан под командованием младшего лейтенанта Бориса Галушкина. Партизаны несут важные документы и тяжело раненного бойца. Командование приказывало организовать круглосуточное наблюдение и оказать помощь партизанам при переходе через линию фронта. А если им не удастся пробиться через линию фронта живыми, то следует принять меры, чтобы документы, которые они несут, ни в коем случае не попали в руки противника.