Ничем от них не отличался и злобный грабитель и убийца «Лорд», он же «Мерседес», прозванный так за дорогостоящий личный гардероб и стремительность вооруженных налетов. В буржуазной Латвии полиция терпимо относилась к нему, а в панской Польше вообще вел себя, как дома, легко откупаясь от всех чинов. Там он имел даже вооруженную до зубов охрану. В Ташкенте совершил несколько налетов, но был пойман и обезврежен…
Наплыв уголовщины — вот в чем одна из причин преступности. Надо действовать. Надо сделать все, чтобы обеспечить людям возможность спокойно трудиться во имя победы над врагом. Это главное.
…После 12 часов комиссар вернулся из горкома. На столе лежала объемистая папка с почтой.
Раскрыв папку, Дементьев начал изучать документы. Просят сообщить, что нового по делу об убийстве в Ташкенте портного Мадам Гриши. Запрашивает Москва. Стоит подпись комиссара милиции Овчинникова. Преступление еще не раскрыто, но все говорит о том, что убийство совершено с целью ограбления. В другом документе сообщают об аресте за грабежи некоего Свиридова, ранее проживавшего в Ташкенте. Просят сообщить, не значатся ли за ним противоправные действия. Подпись начальника уголовного розыска Свердловска полковника Ташлакова. Баку сообщает, что обнаружен выданный в Ташкенте паспорт, по которому проживает другое лицо. И все — в таком же духе.
Среди множества документов оказался запрос и другого рода. Он поступил из Управления контрразведки «Смерш» («Смерть шпионам» — так называлась в годы войны наша военная контрразведка) Московского гарнизона, подписан генерал-лейтенантом. Документ уже побывал у наркома внутренних дел республики, о чем свидетельствовала размашистая резолюция.
Дементьев внимательно прочел обе страницы, отложил в сторону. Снял телефонную трубку. Вместо А. А. Туманова ответил дежурный по отделу лейтенант А. Рыскиев, доложивший, что начальник будет в два часа.
— Пусть сразу зайдет ко мне, — сказал комиссар.
Отдав почту секретарю, он вновь перечитал московский документ и сделал несколько пометок в блокноте, куда заносил самые важные дела, взятые под личный контроль…
— По вашему приказанию прибыл, — сказал вошедший в кабинет полковник Туманов, крепыш среднего роста, с моложавым лицом и густой сединой в волосах. — Вас, вероятно, интересуют детали ночной операции?
— Конечно, Александр Алексеевич! Но об этом потом. Поступил очень важный документ, требующий пристального внимания и срочного исполнения. Садитесь. Фамилия Серков вам о чем-нибудь говорит?
— Серков, Серков…, — стал припоминать Туманов.
— На такую фамилию у нас, по-моему, есть розыскное дело. Кажется, оно возникло еще в довоенное время. Тогда я служил в Москве.
— А кто, конкретно, занимался этим делом?
— Занимались мы, кажется, Разумный и Якубов. Впрочем, сейчас…
Оба сотрудника быстро прибыли в кабинет заместителя наркома. Они сообщили, что в конце 1939 г. в Ташкенте ликвидирована крупная шайка воров-гастролеров, совершавшая кражи во многих городах страны. Большинство краденых вещей преступники доставляли в Ташкент, где за полцены сбывали заведующему небольшим комиссионным магазином на Алайском рынке Серкову. Арестовать его не удалось. Буквально за полчаса до прибытия оперработников в магазин Серков скрылся, не заходя домой. Был кем-то предупрежден.
Как оказалось, жил он у одинокой старушки, имел скромную обстановку — кровать, тумбочку, несколько табуреток. Вел себя спокойно, жил тихо, никто к нему не приходил. При обыске в комнате ничего интересного не обнаружили. Был найден только паспорт на имя Серкова Николая Петровича. Однако, как выяснилось, этот паспорт принадлежал другому человеку.
Нашли настоящего Серкова, который утерял паспорт в нетрезвом состоянии. Экспертиза установила, что печать и рельефный оттиск на фотографии преступника, приклеенной в паспорт взамен снимка его владельца, были искусно подделаны…
— А какова подлинная фамилия преступника? — спросил А. А. Дементьев.
— До сих пор не установлена, — потупился Разумный. — Началась война, и…
— Эх, Александр, вы даже не представляете, кого упустили! Этот мнимый Серков оказался крупным государственным преступником!
Разумный и Якубов переглянулись, будто сговорившись, опустили глаза.
— Да, именно так! Бежав из Ташкента, он устроился заведующим нефтескладом в Аягузском районе Семипалатинской области, где, похитив крупную сумму денег, тоже скрылся. Перед самой войной объявился в Воронеже в роли следователя городской прокуратуры. В обоих случаях, как и в Ташкенте, пользовался фальшивыми документами. Как теперь стало известно, с 1933 г. под фамилиями Шило, Гаврина, Серкова он колесил по Украине, Башкирии, Казахстану. Как видите, заглянул и в Ташкент.
Далее Дементьев изложил основную суть московского документа.
В первых числах сентября ночью у высохшего лесного болота в Смоленской области приземлился немецкий транспортный самолет типа «Арадо». При посадке он повредил крыло и взлететь не мог. Там его и нашли на рассвете. Ни в самолете, ни поблизости никого не оказалось. Экипаж и пассажиры скрылись. Только специальный трап да следы резиновых шин указывали, что с самолета после посадки сошел мотоцикл с коляской. В Смоленской и всех смежных областях был организован активный розыск, особенно в московском направлении. В срочном порядке созданы опергруппы во главе с опытными работниками органов госбезопасности, милиции, офицерами местных гарнизонов. В окрестностях Ржева розыскная опергруппа обратила внимание на мотоцикл с коляской марки М-72, которым управлял некий майор. В коляске сидела женщина в форме младшего лейтенанта медицинской службы. Оба предъявили удостоверения личности и отпускные билеты. Никаких сомнений документы не вызывали. В отпускном билете майора указывалось, что Герой Советского Союза Политов следует после излечения от тяжелого ранения в сопровождении своей жены, военного фельдшера Шиловой, в отпуск в Подмосковье. Золотая Звезда и боевые ордена указывали на его заслуги перед Родиной.
Иван Иванович умолк, пододвинул к себе графин, налил в стакан воды, сделал глоток и продолжил:
— Возглавлявший опергруппу капитан Терентьев из отдела контрразведки «Смерш» не удовлетворился этими данными. Он знал, что с немецкого самолета сошел мотоцикл советской марки М-72 и что при опросе местных жителей в районе посадки удалось найти подростков, видевших, что на рассвете из леса выехал мотоцикл с коляской, в котором находились двое военных — мужчина и женщина…
Дементьев опять помолчал, затем обратился к Разумному:
— Ну, вот. Как бы вы поступили в данной ситуации?
— Я бы осмотрел коляску мотоцикла и независимо от того, нашел там что-либо подозрительного или нет, задержал обоих для дальнейшей проверки…
— А вы? — спросил комиссар у Якубова.
— Конечно, именно так поступил бы и я. Уж очень совпадение большое.
Дементьев кивнул, посмотрел на них с улыбкой и продолжил:
— При попытке осмотреть коляску оба схватились за оружие, но их, конечно, скрутили. Женщина кусалась, как бешеная кошка. А что, вы думаете, нашли в коляске? Семь пистолетов — советских и английских образцов с большим количеством патронов, радиостанцию дальнего действия и специально изготовленный реактивный пистолет под названием «панцеркнакке», стреляющий 12-миллиметровыми снарядиками кумулятивного действия, пробивающими броню до сорока миллиметров. Кроме того, нашли большое количество подлинных и поддельных печатей и бланков, а также 428 тыс. рублей советских денег.
— А Золотая Звезда и ордена? — не удержался Якубов.
— Они принадлежали одному из советских генералов, который в мае 1942 г. в боях под Харьковом был тяжело ранен, захвачен в плен и расстрелян. С другими орденами и медалями такая же картина: их владельцы погибли в фашистских лагерях.
— Извините, товарищ комиссар, — спросил Разумный, — а какое отношение это имеет к Серкову?
— Всему свое время, — улыбнулся Дементьев. — В начале войны, будучи призванным в армию, он добровольно перешел на сторону врага. Там его готовили в специальной разведшколе, находившейся в ведении восточного отдела 6-го управления главного имперского управления безопасности Германии. Ему был подчинен и разведорган под кодовым наименованием «Цеппелин», забросивший мнимого Серкова в советский тыл, предварительно соединив его с некой Шиловой. Отец ее до войны был репрессирован за антисоветскую деятельность. Сама работала швеей в Риге. А по шпионской линии — радисткой. Помните дело Семенченко и других, которыми мы занимались в прошлом году? Оказавшись в плену, они были подобраны и заброшены к нам в глубокий тыл этим же разведорганом.