26 августа один из летучих отрядов экспедиции во главе с комиссаром неожиданно нарвался на шайку Тахтамата и Манаса на перевале у местечка Кичик-Карамых. «На ловца и зверь бежит», — радостно подумал Абдулла. Застигнутые врасплох басмачи вынуждены были принять бой. Завязалась перестрелка.
Рассчитывая, что бой будет идти по крайней мере часа полтора-два, комиссар отобрал из отряда 25 бойцов, назначил старшего и послал эту группу в обход, чтобы отрезать бандитам отступление.
Басмачи не заметили, как разделился отряд. Они ожесточенно продолжали отстреливаться.
Абдулла с тревогой смотрел то на небо, которое медленно, но настойчиво обволакивалось тяжелыми черными тучами, то на часы. «Успеют ли наши?» — беспокоился он. Идти в решительное наступление комиссар не спешил: знал, что басмачи, как трусливые шакалы, сразу побегут, а догнать их они не смогут — кони устали, да и бойцы почти двое суток не слезали с седел. Другое дело, когда наши закроют выход, тогда бандитам конец.
Но что это? Дождь… Мало того — надвигался еще и густой туман.
— Вот не везет! — подумал комиссар. — Ждать больше нельзя.
Удар отряда был неожиданным, но все же бо́льшая часть басмачей успела бежать.
Потерь в отряде не было. Только один боец получил легкое ранение в ногу. Семь басмачей были убиты, двое захвачены в плен, в том числе и сам курбаши Манас.
Дождавшись группы бойцов, посланной в обход, отряд к вечеру спустился в долину и в местечке Катта-Карамых остановился на ночевку.
В кишлаке было пусто. Сразу видно, что здесь недавно хозяйничали басмачи. Местные жители, видимо, скрывались где-то в горах.
Расставив посты, устроив бойцов на отдых, Абдулла решил допросить пленного. Тот охотно рассказал, что Тахтамат далеко не может уйти, ибо несколько дней назад они вступили в перестрелку с отрядом из Каратегинской экспедиции, а потому единственное место, где может скрываться курбаши, — местечко Бок-Баш, что неподалеку от пика генерала Кауфмана. Абдулла решил утром направиться туда по свежим следам.
На другой день после шести часов безрезультатных поисков отряд остановился в одном киргизском ауле в Бокбашском районе. На фоне ярко-синего неба отчетливой белизной сверкали заснеженные вершины хребта. Любуясь величественной панорамой, комиссар устало присел на камень.
— Кажется, обманул меня плененный басмач, — подумал Абдулла. — Надо еще раз его допросить, потом подумаем, что делать дальше.
— Комиссар! Где комиссар? — раздался вдруг чей-то голос.
— В чем дело? — поднялся Абдулла и направился к группе бойцов, остановившихся около кибитки на окраине аула.
— Да вот товарищ Медведь, фотограф отряда, пленного привел.
В самом деле, перед красноармейцами, понуро опустив голову, сидел связанный басмач. Рядом с ним, смущенно переминаясь с ноги на ногу, весь красный от волнения стоял фотограф Матвей Зиновьевич Медведь. В свое время он напросился в экспедицию, чтобы запечатлеть для потомков разгром басмачей на пленку. С первых дней экспедиции он был ее участником.
— Это правда? — спросил комиссар Матвея Зиновьевича.
— Да, — все еще волнуясь, ответил фотограф.
— Как же это произошло? И где вы его взяли?
— Тут, недалеко, товарищ комиссар. Залюбовался я здешними местами. Думаю, до чего красивые! Решил сфотографировать пик Кауфмана. Только поставил треножник, прикрутил свою машинку, стал наводить на пик. И что за черт! Вижу в объективе эту морду, — кивнул он в сторону басмача, — с поднятыми руками. Сперва даже не понял…
Оглушительный взрыв смеха оборвал рассказ фотографа. Смеялись долго. Почти весь отряд собрался к домику.
— Вы были без оружия? — спросил Абдулла фотографа.
— На этот раз, я, как назло, не взял карабина, товарищ комиссар, — ответил Медведь. — Думал, что ведь совсем близко от отряда, обойдусь. Кто знал!
— В другой раз прошу без оружия ни на шаг от отряда. Может случиться неприятность. Хорошо, что так все обошлось. Ведь не каждый басмач примет ваш фотоаппарат за новый вид оружия.
— Слушаюсь, товарищ комиссар!
Допрошенный пленный сообщил, что шайка Тахтамата находится совсем рядом. Абдулла тотчас отменил отдых. Столь благоприятного момента для разгрома шайки трудно было найти. Через пять минут отряд выступил.
Басмачи никак не ожидали удара отряда А. Ярмухамедова. Он был настолько внезапным и сокрушительным, что бандиты не успели произвести ни одного выстрела. Вся шайка во главе с курбаши Тахтаматом была взята в плен.
К концу сентября вся Алайская долина была очищена от басмачей…
П. Абрамов
ГОРЯЧИМИ ТРОПАМИ
После некоторого затишья снова загремели выстрелы в ущельях Зарафшанского хребта. В одну из весенних ночей, перед рассветом, на кишлак Шут налетела банда Муллы Разыка и Кадыра Палвана. В течение нескольких часов басмачи бесчинствовали в селении — грабили жителей, жгли дома активистов, убивали всех, кто поддерживал Советскую власть. К утру кишлак представлял собой груду развалин, над ущельем поднимался дым еще не угасшего пожара.
Шут был не единственным селением, подвергшимся нападению басмачей. То из Ургутского, то из других районов Самаркандской области поступали сведения о разгуле банд, укрывшихся в недоступных горных ущельях. Люди стали покидать родные места, спускаться в долину под защиту отрядов милиции. Тревога поселилась в предгорьях Зарафшанского хребта.
Полномочный представитель ОГПУ в Средней Азии доложил о создавшемся положении в Москву. На следующий день поступил ответ от Феликса Эдмундовича Дзержинского. Он был короток: «Ликвидация оставшихся басмачей является делом чести чекистов и боевым заданием партии!»
Этот ответ был приказом для чекистов республики. Операцию по ликвидации банд разработали в кратчайший срок и приступили к ее выполнению. Из Самарканда в сторону Ургута выступил эскадрон внутренних войск ГПУ во главе с зам. председателя ГПУ Узбекистана Гафицким, начальником контрразведотдела Четвертаковым и уполномоченным особого отдела по борьбе с басмачеством Исмаилом Алтынбаевым. Второй конный отряд двинулся из Шахрисабзского района Кашкадарьи.
Возглавлявшие первый эскадрон чекисты, хотя были людьми опытными, непосредственно в операциях подобного рода, кроме И. Алтынбаева, не участвовали. Впервые им приходилось выезжать в горы для прямой встречи с бандитами, вступить в бой с коварным и жестоким врагом. К тому же обстановка была крайне сложной: простое владение оружием мало что значило. Противник не принимал открытого боя, действовал исподтишка, умело используя рельеф местности, внезапно появляясь и исчезая среди скал и арчовых рощ.
Эскадрон полагался на смелость и находчивость Исмаила Алтынбаева, ликвидировавшего в начале двадцатых годов не одну басмаческую группу. Ему доверили осуществление операции по уничтожению банды Муллы Разыка и Кадыра Палвана.
И. Алтынбаев решил идти по следу банды, который начинался от кишлака Шут, где несколько дней назад бесчинствовали басмачи.
Едва отряд приблизился к селению, как оставшиеся в живых жители кинулись к бойцам со слезами и мольбой отомстить бандитам за смерть близких, поругание жен и дочерей, за все зло, которое причинили они Шуту.
А зло причинено было великое. Когда-то красивейший в Ургуте кишлак, утопающий в зелени садов и виноградников, превратился в груду развалин. Огонь поглотил дома, спалил деревья. Черным стал кишлак. Самое лучшее здание — школа — была стерта с лица земли. Всю свою ненависть и злобу басмачи направили на символ новой жизни — место, где дети познавали грамоту, открывали для себя мир света и добра.
— Кто согласится показать тропу, по которой ушел Мулла Разык? — спросил кишлачников командир отряда.
Помочь отряду вызвалось сразу несколько человек, хорошо знавших горы.
Не спешиваясь красные конники начали преследование бандитов. Нельзя было терять ни минуты. Мулла Разык и Кадыр Палван могли уйти за перевал и, рассеявшись, сбить со следа эскадрон. Подмоги из Шахрисабзского района ждать не стали, предупредили только жителей Шута, что соединятся со вторым отрядом на тропе преследования банды.