Советские разведчики принесли в Испанию идею партизанской войны. К сожалению, по ряду причин осуществить ее не удалось, однако были созданы партизанские группы, батальоны, бригады, которые действовали методом рейдов, имея свои базы на республиканской территории.
Осенью 1937 года командование республиканской армии приняло решение объединить все силы для действий в тылу врага. Так родился знаменитый 14-й специальный корпус, который осуществлял боевые операции на всех фронтах до самого конца войны, а в Андалузии, Кастилии и Каталонии и после падения республики. Г.С. Сыроежкин стал старшим военным советником командира корпуса Доминго Унгрия.[19] Григорий Сергеевич не только подбирал, формировал, обучал и готовил к заброске диверсионные группы, но и сам не раз ходил с ними в тыл врага. В числе смелых партизанских акций, помимо чисто разведывательных, — диверсии на железных дорогах и шоссе, нападения на склады, штабы, другие военные объекты, разрушение линий связи, захват „языков“. Разведчики опирались на поддержку народа, поэтому и вылазки в тыл врага неизменно приносили успех.
Большинство членов отрядов были испанцы, уже имевшие боевой опыт, в основном молодые люди, мадридские рабочие и андалузские батраки. Многие были заражены анархизмом, и с этим злом приходилось терпеливо и настойчиво бороться.
Разведывательно-диверсионные отряды были хорошо вооружены, они, помимо десятков боевых операций в тылу врага, выполняли задания по подавлению попыток мятежей, помогали очищать тыл и прифронтовую полосу от „пятой колонны“ — агентуры Франко и иностранных разведок.
Для проведения разведки и диверсий отряды проникали как можно глубже в тыл врага. Переходили большей частью на „тихих“ участках, но там была своя опасность. Обычно на таких участках оборону держали анархистские части, а их командиры не хотели „неприятностей“, понимая, что за успешную операцию разведчиков противник будет „мстить“. Поэтому они не всегда разрешали переход отряда, и иной раз, уже перейдя линию фронта, разведчики видели, как кто-то подает сигналы из анархистских окопов…
Разведчики были богаты на выдумки. Придумали, например, мину-волокушу. Паровоз цеплял ее, но она взрывалась не сразу, а вместе с составом втягивалась в туннель, где и происходил взрыв. Одновременно уничтожалась живая сила врага и на долгие недели разрушались пути сообщения.
Сыроежкину с небольшой группой бойцов отряда удалось предотвратить бегство с боевых позиций целой анархистской дивизии. Эта смелая и рискованная операция имела важное значение: она помешала наступлению фашистов на одном из участков Мадридского фронта.
Испанские бойцы и командиры его звали Григорий Грандэ — Григорий Большой. Он был всеобщим любимцем — его ценили за смелость, честность, доброе, человеческое отношение к людям, умение подбодрить, сказать Доброе слово в трудную минуту. Всем своим образом жизни и ратного труда он преподал бойцам уроки мужества и подлинного интернационализма.
В рядах испанской республиканской армии среди прочих добровольцев сражались и бывшие белогвардейцы и их сыновья. Многие относились к ним с предубеждением. Не таков был Сыроежкин. Обладая большим опытом и знанием жизни, чуткостью, врожденной и выработанной интуицией, он быстро разбирался в людях. Он взял в свой отряд несколько таких бойцов, и все они проявили себя честными и преданными делу солдатами, которые желали искупить вину свою или своих отцов. Многие из них мечтали в будущем вернуться на Родину.
Судьбе было угодно распорядиться так, что в отряде Григория оказался Лев Савинков — сын Бориса Викторовича Савинкова. Ему было немногим более двадцати лет, он был образованным и начитанным молодым человеком, смелым воином, свободно владел французским, английским, немецким, польским и испанским языками.
Он, конечно, не знал, что связывало его с Сыроежкиным…
Осенью 1938 года Лев Савинков вернулся во Францию, впоследствии участвовал в движении Сопротивления и был одним из тех, кто в августе 1944 года входил в группу, поднявшую красный флаг над зданием Советского посольства в Париже.
О боевой работе Григория Сыроежкина в Испании можно рассказывать много… К нему в полной мере можно отнести то, что, вспоминая о советских добровольцах, писала Долорес Ибаррури:
„То были благородные, проникнутые революционной романтикой советские герои… Мы их не забыли. Они были нам близки, как наши сыновья, братья и отцы… Память о них вечно жива в благородном сердце испанского народа. Они были окружены любовью наших бойцов, пользовались уважением и доверием правительства республики“.
19
Во избежание возможных недоразумений следует оказать, что за период существования корпуса в нем был не один старший советник. Старшими советниками в разное время и по разным вопросам были С.А. Ваупшасов, Н. К. Патрахальцев,И. Г. Старинов, В. А. Троян и другие.