Однако в стане заговорщиков произошло то, чего не мог предвидеть ни Локкарт, ни Кроми, ни Рейли. Видимо желая взять на себя инициативу, правые эсеры со свойственным им авантюризмом решили опередить своих западных союзников.
«Ну что ж, — подумал Дзержинский, — это почерк правых эсеров, но наша задача не только разоблачить их, но и ликвидировать заговор послов».
Связавшись по телеграфу со своим заместителем Я. X. Петерсом, Дзержинский дал указание арестовать Локкарта.
Оперативную группу чекистов, созданную для ареста другого руководителя заговора в Петрограде Аллена Кроми, Дзержинский инструктировал сам.
Вечером, когда отряд чекистов окружал здание английского посольства в Петрограде, Дзержинский товарным поездом уже ехал в Москву…
На следующий день газеты сообщили, что Чрезвычайной Комиссией произведен ряд обысков особой важности… При входе в английское посольство чекисты были встречены выстрелами. Ранены: сотрудники Петроградской ЧК Стадолин и Янсон и следователь ВЧК Бартновский. Убит один англичанин. В посольстве произведены аресты. На чердаке обнаружен склад оружия и запасы вина.
Позднее стало известно, что убитым англичанином оказался Френсис Аллен Кроми. Активный руководитель «заговора послов» встретил чекистов хладнокровной стрельбой, но был убит в перестрелке. В его кабинете чекисты обнаружили горящие бумаги — документы, свидетельствующие о заговоре.
Узнав о том, что Кроми убит, а Локкарт арестован, Сидней Рейли бежал за границу.
Меньше года возглавлял Петроградскую ЧК и Комиссариат внутренних дел М. С. Урицкий, но и за этот короткий срок в острейшей борьбе с контрреволюционными и уголовными преступлениями снискал он уважение и любовь трудящихся.
Гневно осуждено подлое убийство М. С. Урицкого и покушение на В. И. Ленина на рабочих митингах.
В ответ на белый террор Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет принял резолюцию ответить массовым красным террором против буржуазии и ее агентов.
Борьба обострялась.
Над страной гремели залпы гражданской войны.
Прошло много лет со дня гибели Урицкого, похороненного на Марсовом поле в Ленинграде.
Растет и ширится новыми домами город Урицк, из рабочего поселка превратившийся в город-спутник современного Ленинграда. Самоотверженно трудятся рабочие и работницы Ленинградского объединения имени Урицкого. Несет трудовую вахту на Тихом океане теплоход «Моисей Урицкий». Имя Урицкого достойно носят улицы многих городов нашей страны. Светлый образ профессионального революционера, государственного деятеля и чекиста бережно хранит в своей памяти советский народ.
Иван Батенин
ВИХРИ ВРАЖДЕБНЫЕ…
Первые послеоктябрьские дни — радостные я вместе с тем тревожные. Враги стремятся задушить власть Советов в ее колыбели. Разбиты под стенами революционной столицы войска Керенского и Краснова, ликвидированы белогвардейские мятежи, заговоры, но контрреволюция не унимается. Комиссары из Смольного и рабочие-красногвардейцы обнаруживают в разных местах Питера вражеские воинские формирования, склады оружия. Усиливается саботаж бывшего чиновничества.
В Смольный, к председателю Совета Народных Комиссаров Владимиру Ильичу Ленину, поступают все новые и новые данные о том, что контрреволюция активизируется, готовится к открытым и подпольным вражеским действиям. Об этом сообщают партийцы, красногвардейцы, рабочие. Революция явно в опасности, медлить нельзя. 7 декабря В. И. Ленин пишет записку Ф. Э. Дзержинскому о необходимости экстренных мер для борьбы с контрреволюционерами и саботажниками. И вечером того же дня Совнарком образовывает Всероссийскую Чрезвычайную Комиссию.
О некоторых первых операциях чекистов в Петрограде поведали нам пожелтевшие листы документов того времени…
В назначенное время комиссары Наркомпрода Константин Зеленцов и Яков Перегуд прибыли в Аничков дворец. Им предстояла нелегкая работа: принимать дела у заведующих отделами бывшего Министерства продовольствия. Хотя они ни разу не бывали в этом дворце, но нужный им кабинет заведующего отделом Защу-ка отыскали быстро.
— Мы комиссары Народного комиссариата продовольствия, — представился Зеленцов сидевшему за письменным столом хозяину кабинета. — Принимать у вас дела пришли, вот наши мандаты.
Защук мельком взглянул на документы и возвратил их:
— Ваши полномочия недействительны, и никаких дел мы вам передавать не будем!
Сидевшие на диване три чиновника в знак согласия слегка кивнули головами…
Направляясь сюда, Зеленцов и Перегуд знали, что в некоторых учреждениях комиссарам приходилось сталкиваться с различными чинимыми препонами, так что они были в курсе саботажной деятельности чиновничества. Но такой категорический, безапелляционный ответ Защука их поразил.
— Вы что же, господа, декрет Совета народных комиссаров не признаете? — возмутился Перегуд.
— Учредительное собрание скоро будет, на все даст ответ…
— При чем тут «учредилка»? — отпарировал Зеленцов. — Вы обязаны выполнять постановления законной власти, власти Советов.
— Я уже ответил, до Учредительного собрания о передаче дел разговора не может быть. — Защук встал из-за стола и стал демонстративно убирать в сейф папки с документами…
— Да как же так, господин Защук? Министерства продовольствия уже не существует. Вы же не имеете юридических прав продолжать выполнять свои функции…
Однако и эти убедительные доводы Зеленцова не возымели своего действия. Защук молчал, как будто воды в рот набрал. Комиссарам стало ясно, что такое его поведение, по всей вероятности, заранее было продумано с другими чиновниками.
Хозяин кабинета закрыл сейф и, кладя в карман ключи от него, обратился к своим коллегам:
— Пойдемте, господа.
Чиновники встали. Один из них, этакий холеный, в добротном черном костюме, подошел к комиссарам и ехидно процедил сквозь зубы:
— Убирайтесь-ка восвояси, комиссарики!
У комиссаров закипело в душе… Так и хотелось схватить его да так тряхнуть, такой отпор дать, чтобы навсегда запомнил. Но сдержались.
Перегуд, окинув наглеца презрительным взглядом, отрезал:
— Но, но, поосторожнее бросайтесь такими словами, а то…
— При царе-батюшке и Керенском могли так с нами, пролетариями, разговаривать. Не забывайтесь! — дал отпор Зеленцов зарвавшемуся саботажнику.
— Не надо так, Иосиф Иванович, — сказал Защук своему сослуживцу, — зачем такие резкости…
Волей-неволей пришлось покинуть комиссарам Аничков дворец… По дороге они обменивались мнениями о случившемся. Их волновало, что Питер испытывает острую нехватку продовольствия и нужно налаживать снабжение как в нем, так и в других местах, что дорог каждый день, а начать работу, увы, не пришлось. Но особенно их волновал вопрос, как заставить саботажников быстрее передать дела.
Комиссары вышли на улицу. Шел обильный снег, и они подняли воротники. Зеленцов сказал:
— Слушай, Яков, а чего нам голову ломать? На днях ведь «Известия» сообщили, что создана Чрезвычайная Комиссия по борьбе с контрой.
— Верно, верно, я же читал. Помещается на Гороховой, дом два…
На Гороховой, 2, уже знали, что кое-где саботажные акции носят характер организованного сопротивления. Три дня тому назад Феликс Эдмундович Дзержинский получил сведения, что в доме № 46 на Литейном проспекте состоится сборище саботажничающего чиновничества и что присутствовать будут какие-то особы из лагеря контрреволюции. Туда вовремя была направлена оперативная группа из чекистов и рабочих-красногвардейцев. Председатель ВЧК ее проинструктировал…
Когда опергруппа прибыла на место и, предъявив ордер, стала выяснять личности и производить обыски, то произошел довольно примечательный инцидент. Солидный на вид господин, улучив удобный момент, попытался улизнуть. Задержавший его красногвардеец, улыбнувшись, промолвил: «Что, господин почтенный, почуяли неладное?»
Беглецом оказался Кондратьев — председатель так называемого «Союза союзов служащих государственных учреждений» (или короче «Союз союзов»). При обыске у него нашли записную книжку, в которой были фамилии его соратников и, что весьма важно, сведения по финансированию саботажа.