Среди своих клиентов Флис находил слабых людей, которые заключали с ним незаконные сделки, занимались контрабандным ввозом в Советский Союз некоторых дефицитных товаров и перепродажей их по повышенным ценам.
В последние годы Флис начал скупать в больших количествах советскую валюту в обмен на золотые слитки, незаконным образом переправляемые отдельными советскими моряками в СССР.
Органы госбезопасности своевременно обезвредили преступников. Все эти люди были осуждены советским судом. Однако для Флиса это было безразлично: для него важен бизнес, и он продолжал действовать. Флис завязывал новые знакомства, и капитан «Ангарска» был одним из них.
Липштейн имел высшее образование, хорошую специальность, ясные перспективы в будущем. И все-таки в погоне за наживой он променял свое достоинство советского гражданина на позорное ремесло торгаша золотом. Липштейн не задумывался даже над тем, куда пойдут советские рубли, которыми он собирался платить за золото. Его интересовала только нажива. А ведь советская валюта могла быть использована иностранными разведками. Как позже, во время следствия, писал один из сообщников Липштейна и Бердичевского: «Все мы были заражены частнособственнической идеологией, всех нас сблизило в сфере преступной деятельности корыстолюбие, паразитизм, страсть к наживе».
Бердичевский сразу же ухватился за предложение Липштейна. Но нужно было найти десять тысяч рублей. И он сразу же подумал о своих друзьях Нехорошеве и Рубинштейне.
Нехорошее работал патологоанатомом в объединенной больнице Калининского района Ленинграда. Но главным своим делом считал спекуляцию. Еще до знакомства с Бердичевским он продавал золотые монеты, доставшиеся ему после смерти отца. Познакомившись с Бердичевским, Нехорошее начал активно спекулировать плащами «болонья». На допросе Нехорошев показал: «… в октябре 1967 года я знал о состоявшемся между Бердичевским и Липштейном преступном сговоре, по условиям которого Липштейн обязался контрабандным путем ввозить в СССР, а Бердичевский скупать у него и перепродавать по спекулятивным ценам золото, согласился принять совместное участие в реализации этого золота. Причем разговор о золоте, ввозе золота в СССР и реализации его у меня с Бердичевским имел место не один раз».
Активно включился в спекуляцию золотом и бывший работник электрочасти 1-го медицинского института Леонид Рубинштейн. Несколько лет назад он пытался купить иностранный паспорт для нелегального выезда за границу. Это ему не удалось. Но мечта о «сладкой» заграничной жизни не давала ему покоя. У себя на квартире он и его друзья смотрели западные порнографические фильмы.
Итак, в декабре 1967 года Бердичевский приготовил для скупки золота 10 тысяч рублей, из которых 3800 рублей внес Нехорошев, а 4700 рублей — Рубинштейн.
В это же время Липштейн, прибыв в Антверпен, получил от Флиса 2 килограмма золота в слитках по цене 7500 рублей за один килограмм и контрабандным путем на пароходе «Ангарск» доставил его в СССР. Позже, на очной ставке с Нехорошевым Бердичевский рассказывал следователям:
«…собрав деньги, я, Нехорошев и Рубинштейн поехали на встречу с Липштейном. До станции метро «Технологический институт» мы ехали все вместе, а затем вышли и договорились, что дальше я поеду на встречу один, а Нехорошев и Рубинштейн будут ожидать меня на станции метро «Пушкинская». Проводив Нехорошева и Рубинштейна, я один поехал на встречу с Липштейном в Дачное. В Дачном встретился с Липштейном, получил от него один килограмм золота и с золотом возвратился на станцию «Пушкинская». На станции золото передал Рубинштейну. Он ушел, а через некоторое время возвратился и передал мне 11 400 рублей денег, вырученные им от продажи килограмма золота. Деньги Рубинштейн передал мне в свертке. Получив эти деньги, я вновь поехал на встречу с Липштейном за оставшимися 0,5 килограмма золота, а Нехорошев остался на станции «Пушкинская» ожидать меня… Я отсутствовал примерно около часа. Приехал на станцию «Пушкинская» с 0,5 килограмма золота. Это золото было в двух слитках по 250 граммов в каждом слитке. Вместе с Нехорошевым я вышел из метро и пошли на улицу Можайская, где Нехорошев должен был показать кому-то золото. Дорогой я передал Нехорошеву один слиток золота».
Цена золота у спекулянтов растет, Липштейн покупает у Флиса золото по 7500 рублей, а Рубинштейн — уже по 11 400 рублей.
Ободренный успехом, Липштейн в январе 1968 года при уходе из Ленинграда в очередной заграничный рейс нелегально вывез из СССР 15 тысяч рублей, которые и передал в Антверпене Флису за 2 килограмма золота, полученные им в предыдущем рейсе. Тогда же он снова получил от Флиса 2 килограмма золота в двух слитках весом по 1 килограмму в каждом, спрятал их на «Ангарске» в своей каюте под холодильником и опять контрабандным путем ввез его в СССР. Позже Липштейн кроме советской валюты вывозил за границу и американские доллары. В общей сложности до июня 1968 года Липштейн вывез из СССР 76 тысяч рублей и 830 долларов США, скупил за границей и ввез в Советский Союз почти 10 килограммов золота. Росли аппетиты преступников, увеличивались и масштабы их деятельности. Организация валютчиков расширялась. Валютными операциями начал заниматься заведующий хирургическим отделением объединенной больницы Тейтельбаум. Он проявил незаурядные способности в подпольном бизнесе и за короткое время совершил сделки на 20 тысяч рублей. Они скупали без разбора все, что попадалось им под руку. Наладили связь со студентом из Арабской Республики Египет Хассаном Мохамед Саадык Ахмедом, который привозил в СССР золото для продажи, покупал золото у Рубинштейна, скупал по его просьбе иностранную валюту. Привлекли в фирму «Липштейн и К°» проходимца Хискиадзе, который с 1965 года продал золота на 70 тысяч рублей. Скромный монтажник «Тбилисгаза» приобрел в центре Тбилиси отдельный двухэтажный дом. Во время обыска у сестры Хискиадзе были найдены принадлежащие ему валютные ценности общим весом около 2 килограммов. В организацию вступил и стоматолог Бруссер, особо интересующийся бриллиантами.
В поле зрения органов КГБ эта преступная группа попала давно. И вот наконец расплата. На борт парохода «Ангарск» поднялись следователи. В специально оборудованном тайнике были найдены слитки золота общим весом 2 килограмма. В рундуке ходовой рубки Липштейн хранил другие ценности. В капитанской каюте был третий тайник: под выдвижным ящиком шкафа находились контрабандные плащи.
Узнав об аресте сообщников, Рубинштейн попытался скрыться. Но уже через несколько дней в кинотеатре «Октябрь» при помощи дружинников он был задержан. Бруссер тоже хотел сбежать. Но сотрудники УКГБ сняли его с самолета, вылетающего в Адлер. Он летел туда вместе с любовницей, под фальшивой фамилией Соколинский.
Были проведены несколько судебно-криминалистических и физико-технических экспертиз по исследованию карманов пиджаков, пальто, в которых обвиняемые носили золото. Эксперты дали заключение, что на одежде Нехорошева, Тейтельбаума и других, прежде всего на ткани карманов, имеются следы золота.
И вот тут-то пришло отрезвление. Члены подпольного валютного синдиката начали подробно рассказывать о своей деятельности, не опуская даже мелочей. К примеру, Бердичевский, скупивший около 8 килограммов золота на общую сумму 80 тысяч рублей, стыдливо покаялся перед следователем в грехе: в апреле 1968 года, чтобы купить билет на самолет со скидкой, он подделал аспирантское удостоверение Нехорошева, наклеив на него свою фотографию. По подложному удостоверению получил авиабилет от Ленинграда до Адлера и обратно. О моральном облике Липштейна говорит такая деталь. В графе «состав семьи» он указал: «Дочь Липштейн Ирина Леонидовна (от первой жены), 1950 года рождения, уроженка города Ленинграда. Где живет и работает — не помню».
Бруссер, который продал советский орден, чтобы заработать тридцать рублей, теперь писал следователю отчаянные письма, вроде: «Виноват, конечно, я сам, виноват в том, что не проявил твердости, чтобы отбросить этот преступный путь, виноват в том, что пошел по этому преступному пути, соблазнившись «легким хлебом». Как я горько раскаиваюсь, что у меня не нашлось мужества и честности тогда, когда я первый раз протянул руку к этому заработку».