Она внимательно разглядывала их в наступившей тишине. Сказанное ударило по их разумам не хуже дубинки.
— Парни, ваше доверие трогает, но это неумно. Наша очередь.
Большая женщина перебросила дубинку в левую руку, а правой расстегнула две пуговицы на блузке. Билл вытаращился на нее. Тони восхищался открытостью Лилит, ее непосредственностью. Она казалась сверхсовременной, в отличие от наивной Синти. Словно Лилит была откуда-то издалека.
— Полегче, старичок, — сказала она, широко улыбнувшись Биллу. — Иногда мы, большие женщины, не везде большие. Боюсь, тут не так уж много, но… вот.
Ее рука вынула из-за пазухи форменной рубашки нож, и Тони автоматически пригнулся в полуприседе, его рука выхватила штык из ботинка.
Лилит, стоявшая футах в двадцати от него, моргнула.
— Нервничаешь, парень? С вашего позволения, кэп, — передразнила она Тони и, взмахнув рукой, чиркнула по руке Синти своим маленьким ножом.
— Ой!
— Кровь ради жизни, малышка, — сказала Лили, оттолкнула Синти и быстро резанула по собственной руке. Еще больше красных капель упали, пятная землю. — Вот так. Мы будем встречаться здесь ежедневно для осмотра рук, верно? Идем, Си.
Синти откинулась назад, ее полная нижняя губа дрожала.
— А… а мы не можем остаться и получить что-нибудь горяченькое?
Лили откинула свою огненно-рыжую гриву и заржала.
— Типа Билла или Тони? — и снова засмеялась. — Она обожает кофе, — Лили пожала плечами. — Синти, деточка, его трудновато найти посреди орегонских лесов.
— У нас есть кофе, — сказал Тони, понимая, что он слишком тороплив, слишком нетерпелив. Он попытался говорить помедленнее, чтобы не выдать свои чувства. — Свежий желудевый кофе.
— Фу, — сказала Лили с чувством. — Этим ты меня не купишь, Тони Бейкер. Увидимся.
— Э-э, кэп Лили, — сказал Билл и поднял руку. — У нас… у нас тут двенадцать сигарет. Может быть, перекурим, прежде чем разбежимся?
— Трубка мира? Мы добропорядочные девочки и не курим. Извини.
— В разбитом «Скаутере», — сказал Тони, — есть два дивана. Этим утром мы с Биллом соорудили их из сидений. Вы вполне можете провести ночь там. Люк запирается изнутри.
Она снова зацепилась большим пальцем за ремень, слегка изогнулась, выставив вперед правую ногу. Размышляя, Лили постукивала дубинкой себе по губам. Никто не говорил, возможно, в течение минуты; долгой минуты.
— Знаете, Тони Бейкер, капитан запятая ВВС США, пожалуй, я возьму назад примерно пятьдесят процентов того, что сказала и что подумала о вас. Синти, дорогая, беги туда и залазь в самолет, ладно? И запри люк.
Синти побежала. Тони радостно наблюдал за этим восхитительным процессом, пока Лили наблюдала за ним, а Билл наблюдал за Лили. Когда за блондинкой захлопнулся люк, Лили пошла за ней, не переставая следить за мужчинами. Она попробовала ручку, дернула, повернула.
— Хорошо. Люк заперт, все в порядке. Синти, открой мамочке. Тони, Билл, — поклонилась она на манер цирковой лошади, — мы благодарим вас за гостеприимство. Увидимся утречком. Развлекайтесь.
И длинноного-длинноного поднялась по лесенке. Люк захлопнулся.
— Парень, — сказал Билл, слово перекатывалось на струе вырвавшегося из глотки воздуха. — Парень. Какая роскошная женщина!
Тони улыбнулся реплике в стиле потомков французских переселенцев, потом самым невинным тоном спросил:
— Не андр?
— Эй, не дури. Они опасаются нас! — Билл хихикнул. — Парень, она крутая! Ты видел ее, Тони? Ты ее видел?
— Нет, — сказал Тони, он подвесил чайник над костром и подложил пару поленьев. — Нет, я на нее не смотрел. Я ничего не видел, я был сражен Синти.
— Синти, — фыркнул Билл тоном пропойцы, говорящим о молоке. Он покачал головой. — Синти! Ха! А та, большая базука, спорю, опасна как гризли. Тони… знаешь, кого она… мне напоминает? Поразительно. Даже имя.
Тони заинтересованно оглянулся. Голос Билла был тихим и далеким.
— Нет, Билл. Кого же?
Билл уставился на самолет.
— Мою маму. Она тоже была большой женщиной. Крутой. Вдвое мужественнее, чем когда-либо был мой отец. И ее звали Лилиан. Ну, имя не совсем такое же… И мамины волосы не были рыжими. Хотя теперь, увидев капитана Лил, я понимаю, что ей тоже следовало быть рыжей.
Он снова тряхнул головой.
Тони, уставившийся на Билла сузившимися глазами, покачал головой.
— Да, — сказал он. — Да уж. Понимаю.
Не переставая думать о словах Билла, он обратил свое внимание на котелок с желудевым кофе. Билл молча стоял, глядя на искалеченный серебристый самолет-разведчик, словно енотовая гончая, ожидающая, когда придет человек-хозяин с фонарем и винтовкой.