— Фриц был моим другом. Я думал, что и твоим тоже. Если бы я мог убить этого монстра сам, я бы сделал это. Ты идешь со мной?
— Извини, Дон. Я не хочу с тобой ссориться. Но и не могу позволить тебе доложить капитану о Квинке.
Абель смерил его оценивающим взглядом и снял рюкзак. Он ничего не спрашивал.
— Если нет другого способа, так тому и быть, — сказал он спокойно.
Дон Абель был медлительным, следящим за своим языком и консервативным в привычках человеком. Но любой, принявший его за слабака, сделал бы ошибку. Его кулаки были быстры, как молния.
Тиннермана отбросили назад два удара — один по подбородку, второй, боковой, по уху. Он устоял, парировал предплечьем; Абель, пробив его защиту, сильно ткнул под дых, а затем последовал хлесткий удар прямо в рот. Тиннерман сделал финт левой, но оказался сбитым с ног, прежде чем получил возможность действовать правым кулаком.
Он откатился, пытаясь подняться на ноги, но был подброшен вышибающим искры из глаз ударом колена в подбородок. Его голова кружилась, глаза застилала красная пелена, а удары по голове и шее продолжались, нога же Абеля била по большой мышце бедра, подбираясь к паху.
Тиннерман перестал сдерживаться и начал сражаться. Он поднялся, не обращая внимания на боль от ударов, и обхватил противника за талию. Абель ответил рубящим ударом из арсенала дзюдо — двумя руками по затылку, но Тиннерман держался, связав свои предплечья в медвежьей хватке. Абель схватил его за волосы, и принялся дергать голову Тиннермана из стороны в сторону; но тот медленно поднимал его, лишая опоры.
Абель внезапно освободился, воспользовавшись приемом, которого Тиннерман раньше не встречал и снова в ход пошли кулаки.
Так продолжалось минут пятнадцать. Наконец Абель оказался лежащим на земле, тяжело дышащий, измученный, но в сознании, а Тиннерман копался в рюкзаке в поисках комплекта для оказания первой помощи.
— Я знал, что ты можешь победить меня, — сказал Абель. — Это следовало делать быстро, или проявится твоя чертова выносливость. Тинни, ты вообще когда-нибудь уставал?
Тиннерман передал ему губку, чтобы смыть кровь.
— Прошлой ночью я поднялся на Квинки, — сказал он. — Я стоял на ее голове — и она ни разу не шевельнулась.
— Квинки? А, ты имеешь в виду этого монстра. — Абель неожиданно сел. — Ты хочешь сказать…
На его лице появилось выражение благоговения.
— Эта штука с ногами, большая — ты имеешь в виду, что мы спали под…
Он помолчал, погрузившись в размышления.
— Следы… это все объясняет. Если бы не было так темно, мы бы увидели, что монстр все еще стоит в них! Вот почему там были листья и пара отпечатков с передних ног. Он, наверное, спал…
Тут разум Абеля запоздало занялся второй проблемой.
— Ты на него поднялся?!
Тиннерман спокойно кивнул.
— Она не могла не проснуться от этого. Я использовал шипы… Я не понимал, пока не увидел, что листья вокруг головы объедены. Ей было достаточно открыть рот, но она позволила мне уйти. Живи и давай жить другим.
Абель поднялся на ноги.
— Хорошо, Чарли, мы подождем шесть часов, прежде чем отправиться к кораблю. Это даст нам время разобраться. Не пойми меня неправильно, я еще не решил. Я по-прежнему собираюсь все рассказать капитану… Но не сразу.
Тиннерман расслабился.
— Давай посмотрим, что мы можем разузнать, — сказал он.
Он собрал сумку Абеля, затем поднял глаза.
Там, в пятнадцати футах над их головами, с весомостью Дамоклова меча покачивалась нога. Глаз был открыт, ресницы распушены. Квинквэпедалиан подкрался к ним молча.
— Разделяемся! — закричал Тиннерман.
Мужчины помчались в противоположных направлениях. Земля снова дрожала и сотрясалась, пока Тиннерман бежал к ближайшему дереву. Забежав за ствол, Тиннерман почувствовал себя на некоторое время в безопасности.
Оглянувшись назад, он увидел монстра, поднимающего ногу в воздух. Только половина Дона Абеля добралась до убежища. Огромное копыто на миг зависло и опустилось… Ужасная сцена исчезла. На земле остался только еще один плоский отпечаток.
Абель мог бы успеть, не будь он ослаблен после драки. Точно так же, как Слейкер вел бы себя осторожнее, будь он предупрежден. Квинквэпедалиан был действовавшей силой, но Тиннерман знал, что именно он стал причиной двух смертей.
Квинк подошла к дереву, кружась в своем величественном танце, копыта беззвучно целовали прятавшуюся в тени землю. Она встала.
Почему она не раздавила их обоих, пока они сражались, не обращая внимания на опасность сверху? Должно быть, она находилась там несколько минут, смотрела, слушала. Один легкий притоп — и месть свершилась бы полностью. Почему она ждала? Хотела честной игры? Было ли это существо и в самом деле разумным? Обладала ли этикой — своей собственной? Знакомая нога обогнула ствол, ресницы-перцепторы торчали наружу. Тиннерман стоял спокойно, зная, что находится в безопасности от немедленной атаки. Он наклонился набрать пригоршню грязи и швырнул ее в чувствительную к свету область. Глаз немедленно закрылся, а комочки земли застучали по голой коже. Быстрые рефлексы.