Уайтинг посадил вертолет во дворе Правительственной резиденции и заглушил двигатели.
— Я никогда не думал об этом таким образом.
— Как и большинство людей, особенно те, кто находится в подобной ситуации. Их хватает, и было бы невозможно и несправедливо заставлять их всех жить по правилам общества. Поэтому общество подбирает эти свободные концы и помещает их сюда на остров, где о них можно позабыть. Правительство обеспечивает их предметами первой необходимости и позволяет им жить по собственному усмотрению. Это чудесная и удивительная община и ей вполне соответствует первоначальное значение термина «Шеол» — место забвения…
Уайтинг помог ему выйти из вертолета.
— Э-э, доктор… Вы будете рапортовать о вашем… инциденте?
— Я бы предпочел назвать его мелким эпизодом в процессе рекрутирования, — ответил Пьемонт. — Когда там появляется кто-то обладающий и интеллектом, и инициативностью, он неизбежно оказывается чужим в чужой стране. Лучшим кандидатом на государственную службу. Иногда сначала случается некоторое недопонимание…
Уайтинг сдался.
— Ладно, сэр… Ничего не случилось.
Пьемонт легонько похлопал его по плечу.
— Вы должны понять, Фред — для того, чтобы успешно работать в условиях Шеола, требуется индивидуальный подход. Нужен такой человек, который сможет слегка изменить правила, когда увидит, что они здесь неприменимы, или такой, который полетит на полицейском вертолете, хотя вызова не было. Понимаете, что я имею в виду?
Уайтинг неуверенно кивнул.
— А самое главное — помните, что, несмотря на весь этот романтический ореол, причудливые звания и привилегии, я, в конце концов, всего лишь почтальон. И моя работа — просто быть почтальоном.
ВСТРЕЧА[21]
Вечером двадцатого дня Эйб Сэйл наткнулся на стену. По обе стороны, на север и на юг простиралось широкое пустое пространство, позади него Омега-авеню устремлялось в сторону рассвета вплоть до Атлантики. Спереди же сплошной бетон обрубал дорогу, и дальше Сэйл пройти не мог.
В эпоху автоматизации и безделья, Сэйл имел обыкновение ходить по бесконечным городским улицам, проявляя таким асоциальным способом свою неуемную тягу к свободе самовыражения. Его тело было натренировано множеством миль, которые прошагали его ноги — двадцать миль в день, квест через столичное чистилище.
Поскольку на площадках пустых парковочных мест бродили полубезумные животные, он был вооружен; поскольку ночью холодало, он был одет; поскольку ни один нормальный человек не открыл бы проход на наземный уровень, он был уверен в себе.
Это была суровая территория. Собаки были маленькими, но стаи были большими, и не все убегали при виде оружия. Здесь даже огромные крысы вели себя настороженно и держались в тени. Что-то сдерживало их, и Сэйл сомневался, что это страх перед человеком.
Чтобы выжить в открытом пространстве города, страннику требовались хитрость и смекалка. Сэйл выжил. Вооруженный тяжелым стальным посохом, он до сих пор ничего не боялся на улицах, но бывали ситуации, когда целесообразнее отступить, а он не был дураком. Сейчас же, пройдя по Омеге четыреста миль на запад, он столкнулся с феноменом, который бросил ему вызов: тупик.
Он изучил стену и обнаружил, что она была высокой: отвесная скала из камня, стали и строительного раствора. На такую просто так не забраться. Она была так же высока, как здание, протянувшееся так далеко, как мог видеть глаз. Окруженная пустой мостовой, стена была недосягаема с любой соседней крыши.
Сэйл не мог задержаться здесь; недалеко позади бродила стая тощих и голодных собак. Он должен был найти относительно безопасное место для сна.
Он повернул за угол на юг, продвигаясь вдоль стены. В квартале от него другой странник повернул за угол на север, и так они столкнулись, застав друг друга врасплох. Другое существо оказалось представителем семейства кошачьих огромных размеров. Не так распространенные, как собаки, и всегда одиночки, кошки не представляли для него угрозы. Фактически, с их забавами над грызунами, они были больше другом человеку, чем свора собак, от которых ему неоднократно приходилось отмахиваться спасительными ударами загнанного в угол человека. Но это — конечно, это был король кошек. Это было потрясающе.
Кот двинулся вперед, и Сэйл тоже. Если пройти станет проблемой, стальной посох будет говорить за него. Против собачьей стаи Сэйл готов был отступить, но не против одного животного. И все же он задавался вопросом, почему полосатый представитель кошачьих отказывался уступить дорогу. Почему он встретился ему посреди улицы, а не лежал в засаде? Что двигало им?