У меня началось головокружение. Если эта боль не сердечный приступ, не может ли она быть признаком коллапса легкого? Что будет написано в моем некрологе: умер от изношенного желудка под АРФанье гончих?
Что-то привлекло мое внимание, и я поднял глаза. Я не узнавал окрестности, а ведь мы гуляли всего пять минут или чуть больше. Уолдо тянул вперед, словно знал, что он делает и куда идет, только рассказать мне не мог. Что могло встревожить его собачий разум? Боль-то испытывал я!
Дома здесь были не только незнакомыми, но и странными. Они выглядели как огромные, причудливые собачьи будки. Во дворе дома, мимо которого мы проходили, находился мужчина, и я с ужасом увидел, что он был прикован цепью. У него на шее был тяжелый ошейник, а цепь была надежно прикреплена к дереву.
Я остановился.
— Что за черт? — спросил я, повернувшись лицом к нему.
Уолдо потянул за поводок, поторапливая меня. Но я задержался, ожидая ответа от человека. Он оказался шустрым: быстро домчался до конца своей привязи и резко дернул цепь.
— Держись подальше от моей территории, незнакомец! — прорычал он.
Он был большим, волосатым, мускулистым и грязным. Я вдруг понял, что он совершенно голый.
— Да-да, конечно, — сказал я, ошеломленный всем этим.
Я не искал неприятностей. Даже без боли в груди я бы поостерегся связываться с таким уродливым типом, как этот. Кроме того, я увидел, как дверь дома открылась, чтобы извергнуть чрезвычайно толстого пса-боксера, явно привлеченного шумом. Этот тучный пес вел себя так, как будто именно он владел домом! Я позволил Уолдо тащить меня дальше по улице, а человек, прикованный цепью, сел и принялся вычесывать блох.
Навстречу нам шла дама, выгуливающая собаку. Дама тоже была обнажена, а вокруг ее шеи был ошейник, украшенный кораллами. Она потянулась вперед, ко мне, хорошенькая маленькая салюки сжимала конец поводка своими изящными зубами.
Я шагнул к ним, не обращая внимания на попытку Уолдо меня предупредить. Что-то во всем этом было ужасно смешное!
— Леди? — начал было я.
Она повертела задом.
— Ну, давай! — сказала она, глядя на меня смущающе откровенно.
Салюки коротко гавкнула. Дружелюбная женщина отвернулась от меня, как будто я внезапно превратился в гадюку. Пораженный, я просто остолбенел.
Уолдо подошел к Салки и начал тявкать и лаять, а она ответила тем же. Почему-то казалось, что они разговаривали: он извинялся, она оскорбилась, но милостиво простила. Затем пара женщин — собака и человек — двинулись дальше.
Я в недоумении покачал головой. Здесь происходило что-то очень странное!
Уолдо снова потянул меня, а у меня как раз в груди снова начался приступ боли, поэтому я последовал за ним почти вслепую.
Через несколько минут по улице прошла троица собак. С ними не было людей, но животные шли так, словно имели полное право на свободу передвижения. Очевидно, что закон о привязи в этой части города совершенно не соблюдался! Первым шел черно-белый пятнистый далматинец примерно такого же сложения и размера, что и мой веймаранер. Вторым — длинношерстный бобтейл, на его морде был виден только черный нос. Третьей собакой была красавица колли, которую, очевидно, сопровождали оба кобеля.
Уолдо залаял им извиняющимся тоном, и далматинец остановился. Они обменялись взрыкиваниями, далматинец повернул голову и коротко ею взмахнул в сторону юга. Уолдо еще раз гавкнул, что прозвучало как «Спасибо» и повел меня на юг.
У меня появились фантастические подозрения, но они казались слишком глупыми, а, кроме того, я не очень хорошо себя чувствовал, так что выбросил это из головы.
Через некоторое время мы подошли к сооружению, похожему на псарню. Небольшой пятнистый бигль лаял у входа, пока Уолдо не выдал несколько пояснительных взрыкиваний. Мы вошли на территорию.
Внутри стояли скамейки, на которых сидели разные собаки. У каждого был поводок, и каждый поводок вел к ошейнику на шее человека, сидевшего на полу — сидевшего на корточках и голышом.
Уолдо занял последнее свободное место и небрежно пихнул меня. Никогда прежде он не обращался ко мне таким образом! Моя грудь снова вздрогнула от боли, поэтому я просто присел на корточки среди обнаженных людей, пытаясь выглядеть понезаметнее, несмотря на наличие одежды и отсутствие ошейника. Что еще мне оставалось сделать?
Я огляделся. Хорошенькая скотч-терьер сидела за столом, как будто она работала в приемной, а стоявший рядом крупный пес с квадратным носом походил на санитара. Собаки и люди в зале ожидания представляли из себя странное собрание.