Сами знаете, есть трусливые люди, которые в подобные мгновения просто опускают руки и закрывают глаза. Я не из их числа, страх не сковал мои мышцы, но, если говорить начистоту, всё же я немного растерялся — не знал, что делать.
Но Челкаш в этот драматический момент проявил себя блестяще: положил мне лапу на плечо и внятно произнёс: «Без паники! Сейчас нас прибьёт к берегу или мы сядем на мель!»
Но похоже, река решила с нами разделаться — Малыш стал быстро заполняться водой и вскоре пошёл ко дну. Мы с Челкашом одновременно вытянули шеи и дышали в воздушной подушке у потолка Малыша. Я успел заметить, что за стеклами вода потемнела и к нам сплываются рыбы. Потом почувствовал удар о дно, и сразу поднялось мутное облако песка.
— Давай вылезать, набери побольше воздуху! — сказал я Челкашу, открывая дверь.
Мы выскочили из воды, словно надувные шары, и дунули к берегу.
На берегу, среди высокой травы, отряхнувшись, Челкаш стал озираться в поисках жилья — надо было кого-то звать на помощь, вытаскивать Малыша. Трава была очень высокой, и Челкашу приходилось подпрыгивать, чтобы разглядеть округу. К нашему огорчению, вокруг не было не только строений, но и вообще никаких признаков человеческой деятельности.
Я снял куртку, чтобы выжать из неё воду, и обнаружил в карманах сигареты, зажигалку и дорожную карту. Понятно, от сигарет осталась труха, зажигалка не работала, но карта имела вполне сносный вид, только немного измялась, будто из неё делали бумажного голубя. Развернув её, я увидел, что до ближайших деревень три-четыре километра от моста (уже бывшего). С одной стороны находилась Глуховка и Бородавкино, с другой — Волосково. Я усмехнулся — названия деревень как нельзя лучше подчёркивали ситуацию: места были глухие, на прибрежных кустах висели бородавки, и только что мы были на волосок от гибели.
Глава двенадцатая
Тракторист Паша и спасение Малыша
Для Челкаша четыре километра — расстояние для лёгкой пробежки. А мне, как вы догадываетесь, пришлось попотеть, тем более что утренняя хмарь так и не развеялась и дышалось тяжеловато. Больше часа мы шлёпали по размытой дороге среди бугров, поросших дикими травами. Потом показались дома и огороды с пугалами; в каждом огороде виднелось по два-три довольно нарядных пугала; они трещали трещотками, гремели консервными банками.
— Видал, как приветствуют нас? — обратился я к своему другу. — Здесь появление незнакомого человека и новой собаки — событие.
Челкаш кивнул и вдруг, завиляв хвостом, побежал к огороду, где было целых четыре пугала. «Его дружелюбие не знает границ, решил познакомиться поближе с «Матрёнами» и «Ванями», — подумал я, но, приглядевшись, заметил, что два пугала вовсе не пугала, а старик со старухой, которые застыли с мотыгами в руках и смотрят на нас во все глаза. Переступая через кочаны капусты, я направился к ним вслед за Челкашом.
Поздоровавшись, я рассказал старикам о нашем бедственном положении и спросил, есть ли в деревне тракторист, чтобы вытащить нашего утонувшего Малыша.
— Тракторист есть. Паша. Вон его изба, — старуха показала на дом, рядом с которым стояло особенно огромное пугало в красной рубахе с чугуном вместо головы — оно звенело бутылками.
— Паша в нашей Глуховке — главный человек, — пояснил старик. — Он в бездорожье куда хочешь довезёт. Он парень что надо. Не только вашего Малыша, он кого хочешь вытащит из реки, хоть самого чёрта. Но не знаю, в каком он сейчас самочувствии. Он, голубчик, вчера праздновал.
К Паше я достучался с трудом. Вначале в проёме двери показалось его скуластое небритое лицо, затем большой, с бочонок, живот, и наконец он вышел на порог весь — босиком, в трусах и майке; взгляд у него был мутный, а лицо зелёного цвета — чувствовалось, Паша «праздновал» обстоятельно. Я объяснил ему суть дела.
Тяжеловес Паша (так я про себя его назвал) зевнул, погладил живот и протянул:
— Ясненько. Поедем покопаемся. Щас оденусь и заведу агрегат.
Паша надел только ботинки. Привязал к «руке» пугала ещё одну бутылку и направился к сараю. Раздались выхлопы, тарахтение, лязг и грохот — к воротам подкатил гусеничный трактор. Челкаш на всякий случай выбежал на улицу. Паша открыл ворота и бросил нам с Челкашом:
— Садитесь!
Но Челкаш наотрез отказался забираться в кабину страшной машины и побежал в сторону реки, давая понять, что, как штурман, будет указывать нам дорогу.