— Такая очаровательная собачка, — пропела девушка. — Ко всем подбегает, всем виляет хвостом, улыбается, прямо хочет сказать — я вас всех люблю.
— У него хороший характер, — кивнул я. — Но иногда он становится твёрдым. Когда разыскивает преступников. Про банду Татуированного из Коломны слышали?
Девушка испуганно прижалась к парню, а он протянул:
— Я что-то слышал. Кажется, они угоняют автомашины.
— Больше не будут угонять. Мы их выследили. Сейчас ими занимается милиция, — не очень скромно объявил я.
— Так вы герои, — тихо произнесла девушка. — Надо же, первый раз вижу настоящих героев! — она погладила Челкаша, а на меня посмотрела с восхищением — конечно, не так, как смотрела на парня, с восхищением другого рода, иначе говоря — с почтением.
Спустя несколько минут после того, как молодые люди ушли, Челкаш привёл старичка с палкой. В полном смысле слова — привёл старичка за его палку, украшенную резьбой.
— Ах, вот кто твой хозяин! — проговорил новый знакомый Челкаша. — Очень рад, очень рад. Александр Иванович, — дедуля приподнял белую кепку. — Позволите присесть?
Я тоже назвал себя и Челкаша и сказал, что всегда с удовольствием беседую с людьми старше себя, всегда у них учусь уму-разуму, и не забыл похвалить резьбу на палке старичка.
— Сам вырезал, — похвастался он. — Теперь-то многие деды себе такие же сделали… А вы, наверное, остановились в мотеле?
Я рассказал о поломке Малыша, кратко изложил нашу поездку и заключил:
— Надеюсь, у нас эта поломка — последнее звено в цепи неприятностей.
— Дай Бог! — сказал старичок. — Но вообще, скажу вам, неприятности закаляют нас, а удачи расслабляют. У меня этих самых неприятностей было — ого сколько! Ещё в детстве помню, до войны, отец доверил мне пасти коз. Мы жили тогда в Кинешме. Там места похожи на эти, егорьевские. Я потому и гуляю здесь, вспоминаю детство. В старости, знаете ли, почему-то чаще всего вспоминается детство.
Рассказ старичка мы с Челкашом выслушали предельно внимательно.
— Так вот, значит, отец доверил мне пасти коз. Их надо было пасти на опушке леса. А рядом находилось поле овса. Козы всё время принюхивались к посевам, но я отгонял их. Не дай Бог, забредут в овёс. За этим следил обходчик заика Иван, мужик с хищным носом. Он ходил с хлыстом, от него всегда разило самогонкой. Выпьет и горланит разухабистые песни… Ну и однажды я закоптил стёклышко и стал смотреть солнечное затмение. Смотрел, смотрел, вдруг слышу: «Ну и что ты там увидел? Щас тебе покажу, куда смотреть надо! Козы твои видишь где?». Я взглянул в сторону, куда Иван указал хлыстом, и увидел, что козы вошли в полосу овса. Я бросился к ним, но Иван схватил меня за рубашку, повалил, начал стегать кнутом…
Челкаш положил лапу на колено старичка, давая понять, что если бы он был в тот момент рядом с ним, то показал бы этому Ивану где раки зимуют.
— Спина у меня потом болела страшно, — продолжил старичок, — но отцу я ничего не сказал. И как ни странно, Иван не донёс на меня…
Помолчав, старичок припомнил ещё несколько неприятностей из детства, потом вспомнил, как в юности страдал, когда его не любила какая-то девушка. Этот грустный эпизод из его жизни Челкаш не стал слушать — он заметил среди гуляющих женщину с пуделем и побежал знакомиться.
— …Но, скажу вам, все эти неприятности закалили меня, — старичок твёрдым жестом воткнул палку в землю. — Я теперь неприятности встречаю, знаете как?
— Как?
— Весело, вот как! Я им, неприятностям то есть, говорю: «Вы меня хотите скрутить, но у вас ничего не получится. Я с вами поборюсь и разделаю под орех!».
— Мы с Челкашом точно так же относимся к неприятностям, — вставил я.
— А потом, скажу вам, в жизни всё уравновешено, — старичок снова вынул палку из земли. — Ну то есть я хочу сказать, что в жизни радостей никак не меньше, чем неприятностей. Надо только уметь видеть хорошее. Всё зависит от нашего взгляда, ведь так? — старичок встал и, приподняв кепку, попрощался. — Моя жёнушка уже задалась меня к обеду. А вам удачи в дальнейшем пути.
Он отошёл на несколько шагов, но вдруг обернулся:
— Надо тоже завести собачку, чтоб знакомила меня с интересными людьми.
Когда мы с Челкашом вернулись к мастерским, Малыша уже отремонтировали. Я оплатил в кассе замену подшипника и поблагодарил мастера за проделанную работу.
— Всё сделали на высшем уровне, — сказал он и погладил нашу машину, и вдруг назвал её ласково «карапуз». Так и сказал: «Хороший у вас карапуз» (а ведь вначале отозвался о Малыше пренебрежительно — «козлом» обозвал).