Челкаш продолжал играть с детьми. Слышался его лай, голоса ребят:
— Челкаш, лови!
— Челкаш, подай!
— Челкаш, ко мне!
Каждому мальчишке и девчонке хотелось кинуть ему мяч, палку. И он, будучи в центре внимания, разошёлся вовсю: ползал на животе, катался на спине, то и дело вытворял цирковые номера — подпрыгивал, вставал на задние лапы и вертелся, исполнял зажигательные танцы. А в перерыве между трюками и танцами демонстрировал ребятам свой главный талант — рисовал на песке «картины».
Ребята гудели, гоготали, давились смехом; после каждой «картины» хвалили «художника», обнимали, висли на нём, прямо душили в объятиях, а он только пыхтел и отдувался — улыбка не сходила с его мордахи.
— Дети с вашим Челкашом просто счастливы, — сказала врач. — Давно не видела их такими весёлыми, подвижными. Было бы замечательно, если б вы и завтра к нам пришли.
— Конечно, придём. У нас свободного времени полно. С вашего разрешения, сделаю несколько снимков.
— Пожалуйста. И если сможете, пришлите фотокарточки в интернат, в Коломну.
— Конечно, пришлю.
Я начал фотографировать детвору с Челкашом, и вдруг увидел мальчишку на костылях. Он стоял, прислонившись к двери крайнего голубого дома, и хлопал в ладоши, радуясь за своих друзей, которые ватагой крутились вокруг Челкаша, прихрамывая и спотыкаясь, пытались его погладить, обнять.
— Надо, чтобы и этот мальчуган поиграл с моим другом, — обратился я к врачу.
— Кирилл ходит с большим трудом. Он перенёс полиомиелит. Он очень способный мальчик, хорошо рисует…
Я подозвал к себе Челкаша и шепнул ему на ухо, указав на Кирилла:
— Иди поиграй с мальчиком!
Челкаш схватил мяч, подбежал к Кириллу и предельно осторожно вложил мяч в его руку. Кирилл подкинул мяч, Челкаш ловко поймал его и снова сунул игрушку мальчугану.
Челкаш играл с ребятами часа три, играл без устали, откликаясь на каждый зов. За это время я сделал множество снимков, врач Нина Павловна несколько раз уходила и снова возвращалась. Наконец она громко объявила:
— Всё, ребята! На сегодня хватит! Всем мыть руки и готовиться к ужину! Завтра Челкаш снова придёт к вам!
Ко мне подбежали Саша с Мишей:
— Дядь Лёнь! Вы правда завтра придёте?
— Придём сразу же после вашего завтрака. Даю слово!
Челкаш всё же устал бегать с ребятами и по пути к нашей стоянке еле волочил лапы, а как только мы подошли к Малышу, окунулся в озерцо и некоторое время отлёживался на траве. Тем не менее его мордаху по-прежнему не покидала улыбка; он-то прекрасно понимал — ничего нет лучше, чем доставлять радость другим.
На ужин я приготовил пшённую кашу с тушёнкой. Каша получилась вкусной. Чтобы она казалась ещё вкуснее, я включил в Малыше радиоприёмник и настроил музыку, но, когда мы принялись за трапезу, музыка неожиданно прервалась, и мы услышали сообщение:
«Сегодня в Егорьевском районе арестована банда угонщиков автомашин, которую давно разыскивала милиция Подмосковья. Милиционеры объявляют благодарность неизвестному автотуристу и его собаке на жёлтом «Запорожце», которые помогли задержать преступников».
Челкаш перестал жевать и замер с полной пастью каши. Потом всё же сообразил что к чему, проглотил кашу и, подмигнув мне, скорчил презрительную гримасу — «Хм, неизвестному! Надо сообщить им твоё имя. И моё тоже. Пусть о нас напечатают в газете. С портретами».
— Нам с тобой слава не нужна, — сказал я ему.
— Нет нужна! — выдохнул Челкаш и снова принялся уминать кашу. Он любил не только фотографироваться для домашнего альбома, но и хотел бы увидеть своё фото в газетах. Такой тщеславный парень!
Глава двадцатая третья
Челкаш получает диплом врача
Меня разбудил Челкаш; он уже был на ногах, вернее на лапах; уткнувшись в дверное стекло и расплющив о него нос, он всматривался в опушку леса и виляющим хвостом лупил меня по лицу.
Я приподнялся — к Малышу приближались Саша с Мишей, причём, как я заметил, вышагивали не утиными походками, а довольно браво, как кадеты военного училища.
— Вы что, уже позавтракали? — спросил я, когда они подошли.
— Нет. Ребята ещё только встают, а мы хотели узнать — вы не забыли к нам прийти?
— Как мы можем забыть?! Скажете тоже! Мы с Челкашом крепко держим слово, верно, Челкаш?