Мой друг кивнул и протянул мальчишкам лапу для пожатия. Обняв и погладив Челкаша, Саша с Мишей стали осматривать Малыша, дотошно расспрашивать:
— Зачем это? Зачем то?
Я объяснял, но вдруг спохватился:
— Опоздаете на завтрак! И тогда и вам, и нам влетит от Лидии Васильевны! Забирайтесь в машину, подвезём вас к лагерю! И мы с Челкашом ещё не завтракали. Как только перекусим, сразу к вам.
Но свой завтрак мы отложили — я предложил Челкашу сгонять обратно в мотель и купить ребятам подарки. Челкаш почесал лапой ухо, вздохнул, но согласился.
Мы купили полную сумку печенья, конфет, мармелада, и, когда подъехали к голубым домам, нас уже поджидала вся детвора: ребята, как ласточки на проводах, облепили штакетник и вглядывались в дорогу. Когда мы вышли из машины, раздался ликующий визг. Понятно, в основном они приветствовали моего друга, а я был как бы его личным шофёром. Особый восторг у ребят вызвало то, что Челкаш самолично каждому из них вручил подарок.
В тот день мой друг был в ударе — ещё азартней, чем накануне, играл с ребятами, и в какой-то момент свершилось чудо — парализованный мальчик Кирилл пошёл рядом с Челкашом… без костылей! Да-да, держась за холку Челкаша, очень медленно, с усилием передвигая ноги, но шёл рядом с моим другом! Челкаш, молодец, двигался предельно аккуратно, искоса поглядывая на своего ведомого, боясь нечаянно его толкнуть.
На крыльцо дома выбежали и застыли поражённые все работники лагеря, они охали и ахали, прикладывая ладони к щекам.
— Ваш Челкаш творит чудеса! — воскликнула заведующая Лидия Васильевна, когда я подошёл к ним. — Придётся вам приходить к нам ежедневно.
— Действительно он обладает необычной лечебной энергией, — сказала врач Нина Павловна.
Я кивнул с важным видом.
— Я давно это замечал, но думал, что он лечит только простуду, радикулит, головную боль, оказывается, и более серьёзные болезни. Сегодня мы уедем, но обещаю вам, что мы будем часто приезжать в ваш интернат в Коломне, ведь до Коломны всего-то два-три часа езды.
— А пока нам надо срочно найти замену Челкашу, — сказала Лидия Васильевна, обращаясь к Нине Павловне. — Завтра же пойду в соседний посёлок, там мне говорили про каких-то щенков. Наверняка у щенков нет таких лечебных способностей, но всё же они доставят детям радость.
Забегая вперёд, скажу, что осенью и зимой мы регулярно приезжали в интернат и Челкаш вылечил многих ребят; во всяком случае, все без исключения стали чувствовать себя лучше.
Ну а в тот день заведующая Лидия Васильевна выдала Челкашу «Диплом лечащего врача широкого профиля» — не взаправдашний — просто картонку со словами благодарности, но Челкаш был безмерно счастлив, даже залился продолжительным лаем — вроде давал клятву Гиппократа. Так что теперь мой друг — единственный пёс, который имеет такой диплом. Единственный в нашей стране, а может быть, и во всём мире.
Мои приятели теперь приходят к нам лечиться. Полежат с Челкашом часик на тахте и встают здоровенькие, свеженькие, как огурчики, от их болезней не остаётся и следа. Каждый раз они горячо благодарят моего друга, а он отмахивается — мол, мне ничего не стоит, заходите ещё, если прищучат болезни, всегда готов вам помочь.
Кстати, друзья, если и у вас что-то заболит, заходите, не стесняйтесь. На двери я уже прибил дощечку: «Врач широкого профиля Челкаш. Приём круглосуточно и бесплатно».
Глава двадцать четвертая
Пожар
Перед тем как ребят увели на обед, мы с ними тепло попрощались: Челкаш с королевским размахом каждого малыша поцеловал в щёку, ребятам постарше протянул лапу.
Я всем торжественно обещал приехать к ним в Коломну.
Затем на своей стоянке мы приготовили завтрак — точнее, уже обед — и в приподнятом настроении стали накручивать километры, один десяток за другим. Мы не гнали, просто лесные массивы скоро закончились, и дальше пошли промышленные посёлки. Только когда мы пересекли Ярославское шоссе, вновь появились леса и тихие колоритные деревушки. У одной из них, стоящей на пригорке у озера, мы решили дать возможность трудяге Малышу остыть, набраться сил, а заодно и самим себе устроить отдых — поплавать, поваляться в пахучей траве, среди полевых цветов, погодка-то стояла замечательная.
Мы поплавали и повалялись в траве, а поскольку уже вечерело, я принялся готовить ужин.
Внезапно Челкаш задрал нос кверху и засопел, и тут же на его загривке вздыбилась шерсть. Он не залаял — он захрипел, нервно, тревожно.