Пузан вытирается до тех пор, пока сам себя не укачает и не начинает зевать, тогда призывным взглядом просит почесать ему живот. Что мне стоит сделать приятное толстяку? Опять же уснёт — даст мне возможность спокойно поработать. Я чешу ему пузо, и «диванный атлет» почти засыпает, но только почти. Стоит мне привстать, как он встрепенётся, вцепится лапами в мою руку и просто требует (на правах друга), чтобы я продолжал чесать. Он даже хмурится и недовольно сопит — всячески показывает, что я отношусь к чесанию безответственно и только и думаю, как бы от него, Пузана, отделаться. И всё же в конце концов он засыпает, а я сажусь работать.
Спустя час-полтора Пузан просыпается, потягивается, подходит ко мне засвидетельствовать дружеское расположение и напомнить, что он ведёт себя вполне прилично, совершенно не мешает мне и в некотором смысле своим ненавязчивым присутствием способствует моему рабочему настрою. Это в самом деле так. Ещё недолго, пока Пузан окончательно не очухается от сна, мне удаётся плодотворно поработать, ну а потом он настырно тычется в мои колени — зовёт играть. Я от него отмахиваюсь, ворчу, покрикиваю:
— Отстань! Надо доделать картинку!
Пузан тяжело вздыхает, обиженный отходит к шкафу, ложится и смотрит на меня мученическим взглядом.
Закончив рисовать, я откидываюсь на стуле. Пузан срывается с места, прыгает на меня и целует в лицо — ну теперь-то мы поиграем! — прямо говорит и растягивает пасть.
Наши с Пузаном игры сводятся к противоборству: будь то перетягивание тряпки, бег наперегонки до кухни и обратно или пугание друг друга рыком — всё это заканчивается одним и тем же — борьбой, кто кого положит на лопатки. Конечно, мы боремся вполсилы. Наша борьба, скорее, похожа на дружеские объятия, но эти объятия бывают крепкими. В борьбе Пузан неутомим, но никогда не теряет голову и сильно меня не кусает, как бы я его ни прижал.
В разгар наших игр Пузан вдруг настораживается, прислушивается — а слух у него отменный — и, заслышав отпирающийся замок в своей квартире, сникает, пригибается и спешит на балкон.
— Не забудь ошейник! — я торопливо сую Пузану ошейник с поводком, подсаживаю его на разделительную перегородку, и он встречает хозяев как ни в чём не бывало.
Но, радостно поприветствовав хозяев, Пузан тут же возвращается к балкону и некоторое время его взгляд мечется между своей квартирой и моим балконом, на его морде растерянная гримаса — какую из двух радостей выбрать? Но долг перед хозяевами побеждает: он посылает в мою сторону виноватую улыбку и подбегает к хозяину. Тот отчитывает его за вешалку, называет негодяем, стегает поводком. Затем, чертыхаясь, прикрепляет вешалку и зло кричит:
— Ко мне! — и ведёт «негодяя» во двор.
Хозяйка долго охает и ахает, ругает Пузана на чём свет стоит:
— Опять набедокурил, паршивец! Наводишь, наводишь чистоту — и всё насмарку! Не собака, а не знаю что!..
Возвращаются хозяин с Пузаном, — больше десяти минут они не гуляют, — я слышу, как в миску сыплется сухой корм. Ещё через десять минут раздаётся грозная команда:
— На место!
И я догадываюсь: теперь Пузан весь вечер пролежит у входной двери.
Хозяева Пузана мне постоянно жалуются на него: то объел комнатные цветы, то порвал обои и прогрыз тапочки, то с грязными лапами забрался на тахту…
— …Место своё знает плохо, команды выполняет нехотя, — ворчит хозяин. — И злопамятный чертёнок. Недавно его отлупил, так он в отместку сделал лужу на ковре.
— Он грязнуля, каких поискать, — вторит ему хозяйка. — Не может даже аккуратно поесть. Вокруг миски всегда крошки — прямо устроил свинарник. Он самый невоспитанный пёс на свете.
— Не преувеличивайте, — говорю я. — По-моему, он неплохой парень. И главное — добросовестно охраняет вашу квартиру.
— Только поэтому и держим, — бурчат хозяева.
«Недалекие люди, — думаю я. — Они не стоят преданности Пузана, не достойны его любви». Кстати, хозяева зовут его Рэм, а я — Пузан. Моя кличка ему нравится больше, вне всякого сомнения.
ЗООПАРК МОЕГО ДЕДА
После войны наша семья жила в одной комнате и, когда отец с матерью возвращались с завода, их встречали трое полуголодных, успевших повздорить детей. Отец сильно уставал на работе, а за ужином ему приходилось выслушивать наши мелкие ссоры, заниматься примирением. Чтобы немного разрядить домашнюю атмосферу, отец решил отправить меня, как наиболее взбалмошного и истощённого, в деревню к родителям матери. Вдобавок отец преследовал и определённую цель — приучить меня к труду, но он совершил ошибку: забыл, что в деревне дед содержит зоопарк. Вернувшись в город, я заполонил нашу комнату полчищем всевозможных животных, и жизнь отцу стала совсем невмоготу.