По вечерам после работы Алексей заходил к Кузьмичу в его старую избу с замшелыми брёвнами. В том доме стоял какой-то особый древесный дух… Старик угощал Алексея своим чаем.
— Такого чая ты нигде не попьёшь, — хвастался Кузьмич. — Лучшая заварка — застывший берёзовый сок. Можно ещё добавить листок смородины или бросить листок кислицы. Кислица лучше всякого лимона… Может, и поешь чего? У меня тут окуньки есть, утречком в вершу забрели. Отведаешь? Ты окуня как, уважаешь? Я вмиг пожарю. Его чистить муторно, но надо вначале ошпарить, тогда он легко чистится. Не хочешь? Ну смотри, а то быстренько сготовлю. Я уж один-то давно живу, научился хозяйствовать. Моих-то ведь всех немцы расстреляли, когда я партизанил… Здесь ведь бои были страшные. Сколько народу полегло и не счесть. Вон над лугами ночью до сих пор идёт свечение от костей, — Кузьмич помахал рукой в сторону Жиздры. — А от деревень одни трубы остались. Это всё заново отстроили…
Ветеринары пили душистый чай, Кузьмич рассказывал о военном времени и последующей разрухе, потом переводил разговор на животных:
— Зверя было много… Раз, помню, мы с отцом плыли по Жиздре в половодье, ракиту неломучую срезали — из неё отец корзины плёл. Вот плывём, значит, вдруг лодка накренилась, смотрим — за борт медведь ухватился и карабкается. Видать, долго плавал, выбился из сил. Залез на корму, сидит, отдышаться не может. Ну а как подошли к берегу, он снова бултых в воду! И в лес. Вот оно как было! Да что там! Один год по деревне бегали лисицы. А сейчас леса пустые. Лисиц всех перебили. Зайцев мало. Несколько лет назад под Каменкой убили последнего медведя. Городские. Приехали зимой, нашли берлогу и давай расталкивать спящее животное. Ну и когда показалась сонная голова, всадили в неё несколько пуль. Вот такие дела… Я слыхал, одна городская дамочка завела в квартире щенка-лисицу, растила себе на воротник! Вот до чего люди дошли. До какой жестокости. Синтетики им мало, что ли? Одно дело, когда выращиваем бычков на убой. Это — необходимость. Так уж устроен мир. Другое дело, когда забавы ради или для обогащения, — Кузьмич с огорчения махнул рукой. — У нас-то животных любят. Видал, сколько по деревне собак бегает, сопровождает ребятишек? Как ни посмотришь, смешанная ватага мальчишек и дворняжек. В каждом дворе собака, в каждом доме кошка. Я всем сызмальства прививаю любовь к братьям нашим меньшим.
Летние дни пролетели быстро. Во время листопада Полушки скрыл занавес из дождя и тумана. В один из дождливых дней бычков-двухлеток отправляли на бойню. Кузьмич сказал Алексею:
— Ты это… иди в усадьбу, заполняй бумажки, а я прослежу за сдачей молодняка. Я жуть как не люблю всякой писанины.
Но неожиданно подъехал «газик», и шофёр объявил, что старого ветеринара срочно вызывают в район — у какого-то большого начальника очумилась собака-медалистка и только он, Кузьмич, может её спасти.
— Ничего не поделаешь, — вздохнул Кузьмич. — Придётся тебе, Алексей, следить за сдачей. Нашему брату предписано присутствовать.
Бычков грузили в фургоны. Крича и ругаясь, пастухи загоняли мокрых, забрызганных грязью животных на настил. Бычки упирались, прятались друг за друга, тревожно мычали.
«Неужели я лечил этих бычков только для того, чтобы, вылечив, отправить на убой?» — подумал Алексей и сразу догадался, почему Кузьмич посылал его на «писанину».
Во время погрузки выяснилось, что план по мясу совхоз не выполняет, и директор распорядился пригнать телят-молочников.
Их оторвали прямо от коров. Они были ещё совсем несмышлёными, им даже не передался страх остального стада: одни топтались и с любопытством рассматривали фургоны, другие вытягивали шеи и чмокали губами — искали матерей.
Увидев этих неокрепших, недоигравших сосунков, Алексей не выдержал и быстро зашагал к дому. Внезапно он вспомнил Пончика — преподавателя в техникуме, который лечил цирковых и домашних животных, и ему захотелось вернуться в город, работать в ветеринарной лечебнице, лечить собак и кошек, морских свинок и певчих птиц. Потом он вспомнил возчика Ивана и его завет: «Цель ставь большую». «Надо поступить в институт, — решил Алексей, — чтобы стать настоящим мастером своего дела. Мне будет легко учиться. Практику имею, знаю тайны лечебных трав, спасибо Кузьмичу».
На следующий день у Алексея заканчивалась практика. Прощаясь с Кузьмичом, он рассказал о своей большой цели.
— Одобряю, — кивнул старый ветеринар. — Институт молодому специалисту не помещает. И ясное дело, в городе нашему брату работать интересней.
— Жаль, что уезжаешь, — сказали Алексею работницы фермы и доярки. — Оставь адресок, может, свидимся. Мы ж бываем в городе.