А вот друг его Антон Бойко, сразу видно, понимает толк в том, как одеться. Сам кряжистый, коротконогий, большеголовый, неказистый, бровастый, зато костюмчик изящного оттенка и сидит, как влитой. Глазки маленькие, быстрые, зато челюсть металлокерамическая, улыбка американская и тонкий аромат французского парфьюма.
С таким можно работать на рынке одежды. Тем более что у него прямые выходы на изготовителей. Вот бы мне встретить его несколько лет назад, вздохнула про себя Людмила.
И они прошествовали в холл…
Где же она слышала эти строки?.. Ага, в рассказе Виталия Вехова «Карфаген»! Как там?..
…Где сверкали зеркальными витринами бутики, где плавно двигались по высокой стене стеклянные коробочки лифтов, похожие на крупные шестигранники горного хрусталя, где играла далекая красивая музыка. В зимнем саду, тихо журча, небольшой водопад низвергался в пруд, в котором, плавно поводя прозрачными плавниками, висели золотые рыбки. Официант в черном кимоно и с косичкой зажег свечу на низком столике и подал кожаные папки меню…
Он что, срисовал эту картинку с этого ресторана? Видно, с Антоном нередко здесь бывают…
Они раскрыли папки, словно читали одну и ту же книгу. И каждому нравился свой раздел, своя глава, своя строка. Эдакое погружение в текст.
На самом деле в такой момент проносится в мозгах масса мыслей.
Что же я буду есть?
Мясное или рыбное?
С первым или нет?
Что на горячую закуску?
Какой салатик? «Цезарь» или «Столичный»?
Вино? Белое или красное? А может, водочки?
И, конечно, цифры, цифры в правой колонке…
Сколько стоит, на много ли тянет?
Ах, да я же приглашена! Значит, платят мужики! Погуляем за чужой счет, на халяву.
Это сладкое слово халява…
– Кухня здесь приличная, Людмила, – наклонился к даме Антон. – Рыбку рекомендую, осетринку, хорошо? – И повернулся к официанту. – И морепродукты обязательно в ассортименте сделайте – капусту морскую, гребешок, кальмарчиков, спрутиков, да вы сами знаете… И чаю зеленого для начала… А тебе мяса, Витальяно? Стейк велл дан? Да, спасибо, чаек сразу подавайте.
И опять повернулся к Людмиле.
– Знаете, почему я зову его Витальяно? Сколько лет мы знакомы?
– С семьдесят шестого, – сразу ответил Виталий.
– Ого, в следующем году будет тридцать, а, Витальяно? Я всем даю имена… И звания.
– И мне уже дали? – невинно моргнула глазками Людмила.
– Людмила, Люда, Мила, Люся, Люси… Скорее всего так, – примерился Антон. – Нет, такой чести удостаиваю только друзей. Мистер Витальяно, а какой ресторан вам больше всего запомнился в жизни?
– Тысяча девятьсот девяносто восьмой, – опять не задумываясь ответил Виталий. – Мне шестьдесят. И ты устроил мне целую программу. Куда входил и ресторан. Стеклянный сапог пива, жульен горячий, водочка холодная, нога барана, фаршированная всякой вкуснятиной, взбитые сливки с ликерчиком, коньячок для лакировочки…
– А у меня самое сильное впечатление от ресторана «Свисс Эйр» в Буэнос-Айресе», помнишь? Тарелки подогретые, но не это поразило меня – цены. Мы же с тобой познакомились в самолете по пути в Айрес?
– Выпил моего самогона и решил задружить со мной, – обратился Виталий к Людмиле. – Я тогда вдовствовал и самогончик гнал. Продукт исключительно чистый, а экономия какая!
Они приступили к трапезе, мужчины приняли по одной-второй-третьей, помолодели, водочка чудесным образом превратила их в озорных мальчишек, и с юмором у них оказалось все в порядке.
Людмила слушала их и думала о том, что же еще замечательного вспомнить двум старым друзьям, которые полжизни мотались по заграницам, кроме ресторанов да фуршетов. Не то, что она в бытность свою не видевшая ничего, кроме институтской столовой, продуктового магазина и своей кухни…
У Антона за спиной три десятка стран – он один из самых опытных представителей особой касты Торгово-промышленной палаты – директората международных выставок. К сожалению, в прошлом. Несколько лет как ушел на вольные хлеба. Но связи остались. И бизнес идет – возглавляет представительство фирмы, которая поставляет в Россию экологически чистые кремы.