<p>
ЧЕЛОВЕЧЬЕ СЕРДЦЕ</p>
<p>
</p>
Есть у вас бесстрашье,
Сила есть - навечно...
...И должно быть сердце.
Сердце человечье.
<p>
Р.Рождественский. Просьба.</p>
<p>
</p>
<p>
НАЧАЛО 2-ГО ГОДА ГАЛАКТИЧЕСКОЙ ЭРЫ.</p>
<p>
ПЛАНЕТА ЦЕРРА-ПРИМ.</p>
- Значит, не передумаешь?
В голосе спрашивавшего было искреннее огорчение. Он сидел за круглым столиком, сцепив на нём - рядом с двумя высокими стаканами, четырьмя пустыми и двумя - наполненными желтоватой явно холодной жидкостью - длинные узловатые пальцы, украшенные двумя перстнями с искристо поблёскивающими причудливо огранёнными камнями - прозрачным и синим - и навалившись на край стола - это огорчение выдавала сама поза. Круглое, уже немолодое, с морщинами тут и там, но всё ещё сохранившее характерную для его расы - джангри - тонкость черт лицо, природную бледность которого не мог перебить даже многолетний космический загар, ярко-синие глаза, даже густая грива чёрных волос, в которой красиво блестели частые серебряные нити - всё это было огорчённым, если так можно сказать.
Его собеседник, сидевший напротив (и в то же время они оба устроились так, чтобы видеть дверь) и привалившийся затылком к серо-коричневой глинобитной стене, хранившей тут, внутри, прохладу кондиционированного помещения - молчал. Он был намного моложе джангри - практически мальчик - и явно принадлежал к другой расе. Об этом говорили и серые глаза, и такие же длинные, как у старшего товарища, но - русые волосы, заплетённые на затылке в тяжёлую, тугую косу, и сами черты лица. Дорогая светло-коричневая кожаная куртка со множеством карманов и увесистый рабочий пояс, потёртые штаны из прочного тканепластика и высокие сапоги на толстой подошве с ремнями - весь этот наряд, так не подходящий к адскому безводному пеклу Церры, ясней ясного говорил о том, что мальчишка - космонавт, как и его собеседник. К поясному ремню и правой ноге была пристёгнута большая открытая кобура трианского иглопистолета с переделанной рукояткой, отличного оружия для скоротечных схваток в узком пространстве, когда противники почти не защищены бронёй. Рукава куртки были подсучены, открывая мускулистые руки с тонкими запястьями, коричневые перчатки без пальцев плотно облегали кисти.
Видимо, они говорили уже долго - и скорей всего не напрасно выбрали этот уголок кафе, где гудел и пощёлкивал не слишком отлаженный увлажнитель воздуха. Впрочем, народу в забегаловке было совсем мало - не то время суток, это вечером тут будет не продыхнуть и не протолкнуться... Тут всегда было так - дешёвая сносная кухня, нелюбопытный и быстрый персонал (как и хозяин, весь он был из нэрионов - едва ли не единственные добровольно оказавшиеся на планете и оставшиеся тут жить представители этой недавно обрётшей свободу расы), возможность, уже съев заказ, сидеть за столом сколько угодно, не ожидая вот-вот, что сейчас тебя не слишком вежливо "попросят"... Забегаловка пользовалась большой популярностью у всех, кто связан с космической торговлей, ещё задолго до того, как началась война с землянами, да ещё до того даже, как об этих землянах кто-то что-то вообще узнал. А вот поди ж ты - вся Галактика меряет сейчас свою историю по этим рубежам: "до землян", "когда земляне отступали" и так далее...
... - Ты тоже думаешь, что это пропаганда? - неожиданно спросил мальчик, когда джангри уже, кажется, перестал ждать ответа и взялся за стакан.
Джангри отпил, явно задумавшись. И решительно сказал, с пристуком ставя стакан на шероховатую белую поверхность стола:
- Нет. Как раз-таки этого я не думаю. Просто... ты сам мне сто раз говорил, что совсем не помнишь Землю и почти не помнишь, как жил дома, в той земной колонии. Так чего тебе искать на этой Земле? Посмотри на меня - я не был на Джангре почти сколько себя помню. И не тянет. Неужели Земля сейчас, после войны, лучше Джангра?
- Да не в этом дело... - задумчиво пробормотал мальчик. Казалось, он сам не уверен в том, что говорит - но в то же время...
Его собеседник уловил эту нотку неуверенности и, словно бы воспрянув, усилил напор:
- Да подумай сам, к чему тебе уезжать куда-то?! - он вновь стукнул стаканом об стол. - Ты же отличный специалист. В корабле у тебя доля, ты соображай головой! Вся команда на тебя смотрит, как на талисман, ты сам это знаешь. А время сейчас такое - очень прибыльное время, перевозки нужны всем, а тем более - такие, когда перевозчик не спрашивает, что перевозит, - джангри подмигнул и хлопнул по плечу, протянув руку, улыбнувшегося мальчишку. - Ну?!
- Нет, Дэайт, - вдруг решительно сказал тот - как будто напористость старшего собеседника возымела обратный эффект. - Нет. Прости, но я уеду.
- Правду говорят, что все земляне просто-напросто ненормальные! - Дэайт в ненаигранном жесте изумления и почти злости воздел руки - так резко, словно собирался подбросить вверх потолок.
- Разобраться бы мне ещё, в какой степени я могу считать себя землянином... - пробормотал мальчик, не спеша вставать после своих решительных слов. Но потом решительно поднялся. - Мне пора.
- Если бы твои земляне были такими благодетелями - они бы добили джаго, - проворчал, снова берясь за стакан и решительно его допивая, Дэайт. Подобно почти всем своим соплеменникам, к какой бы из наций Джангра те ни принадлежали, он ненавидел джаго - уже просто за то, что те не позволяют Джангру всерьёз выйти в космос, висят над ним и его немногочисленными владениями, как тяжёлая душная туша. Затем он хмуро продолжил: - Послушай вот напоследок. Если на твоей волшебной Земле что-то обернётся как-то не так... или там тебе просто не понравится - ты можешь вернуться на "Маэт". Пока мы летаем - у тебя будут место, доля и прибыль по курсу. Так я скажу - и никто не возразит. Найдёшь нас, и никто даже не спросит, где ты был и почему вернулся. Понял?