Джим Перри привык к обстановке. Они никогда не делали ничего логичного; это тоже было бы нелогично!
Ник купил еще бутерброд с ростбифом и два яблока на вынос. Он выбрал старую дорогу, которая, как оказалось, принадлежала шахте, на основе своей топографической карты 1931 года, и припарковал машину в конце ее. С дешевой камерой на шее он провел день в горах, окружавших комплекс Рид-Фарбен и прилегающую взлетно-посадочную полосу. Он обнаружил старые заброшенные дороги, железнодорожные пути со снятыми рельсами и заброшенную ферму.
В бинокль он наблюдал, как приходят и уходят жители домов на обширной территории Рид-Фарбен, женщины и дети.
В три часа въехал желтый школьный автобус, который, как и все легковые и грузовые автомобили, должен был проехать через центральные ворота.
Медленно он направил свой бинокль в сторону зданий, в которых велись дела «Рид-Фарбен». К одному из них подъехал грузовик. Бинокль Ника остановился на разгрузке ящиков бригадой из трех человек под бдительным оком японца в белом халате.
Японец что-то сказал мужчинам; один из них, видимо, разозлившись, перестал отвечать ему. Японец нетерпеливо жестом велел ему поторопиться. Мужчины теперь были более торопливы. Внезапно на землю упал ящик. Крышка открылась, и большая часть содержимого выпала из коробки.
Ник удивленно поднял брови. Это были человеческие руки, идеальной формы, до смешного настоящие… Некоторые со сжатым кулаком, готовым нанести хороший удар; другие как бы цеплялись за невидимый объект.
Мужчины тоже выглядели удивленными. Мощный бинокль Ника так четко уловил их недоумение, что он, казалось, стоял прямо рядом с ними. Только японец сохранял хладнокровие. Он наклонился и положил ужасные вещи обратно в коробку. Его губы, казалось, уже считали их.
Люди в грузовике стояли как завороженные, и двое из них шептались друг с другом. Они, конечно, не поняли, что они несли. Японец схватил крышку и положил ее обратно на гроб.
Разгрузка возобновилась. Японец нажал кнопку на боковой стене здания, и тут же появился еще один человек в белом халате. Они поговорили какое-то время, а затем второй вернулся внутрь. Он вернулся через пять минут с небольшим пакетом в одном из карманов куртки; была видна только верхняя часть пакета.
Он подошел к передней части грузовика. Японец ушел туда, где работали мужчины, и теперь внимательно следил за ними. Другой открыл капот, достал из кармана пакет, засунул его куда-то между двигателем и другими деталями и снова закрыл капот. Ник был почти уверен, что люди из грузовика его даже не видели. Ник почувствовал бисеринки пота на шее…
Менее чем через час трое мужчин сели в грузовик и поехали в дальний угол фабрики. Ник был не совсем готов к короткому громкому хлопку, разорвавшему машину на части. Из двигателя вырвалось пламя. Куски металла расплескались и вонзились в землю. Нику показалось, что он увидел окровавленную голову, взлетевшую в небо. Наконец он опустил бинокль.
Он не мог этого объяснить. Убийство троих мужчин прошло настолько гладко, что должно было быть спланировано по заранее составленному плану. Избавляться от всех, кто мог увидеть что-то подозрительное. Но почему? Что, черт возьми, им нужно было скрывать? Почему они так сильно рисковали? Он вернулся к своей машине в шесть тридцать и поехал в ресторан Марты. Он задержался в баре, пока не освободился столик рядом с личным уголком Марты, и заказал фирменное блюдо: гуляш из говядины. Она не замечала его, пока он почти не доел рисовый пудинг и кофе и не остановился у своего столика, улыбаясь.
«Привет, Джим. Чем это закончилось?
Хм, что случилось?
С вашим заявлением.
«О.» Он отвел взгляд и сказал: «О, сегодня я не успел. Я был в горах. Погода была такая хорошая, и я не вернулся вовремя. Я пойду туда завтра.
С видом любящей матери она медленно села на стул напротив него. Все прошло так гладко, что он почувствовал себя немного виноватым и не сводил глаз с пустой кофейной чашки.
«Вы могли бы использовать выходной после поездки, — сказала она, — но вам действительно нужно поехать туда завтра. Работа не заставляет ждать, знаете ли, и, может быть, просто уйдет от вас. Еще кофе?
Ник выпил еще кофе, затем заказал еще две кружки пива, и его проводили в собственный угол Марты. Теперь он позволил ей быть матерью. Эту роль может взять на себя практически любая женщина, но играть ее сложно. Вы играете роль сына, с небольшими слабостями, с которыми можно справиться, и вас любят за ваши достоинства. Время от времени, когда Марта энергично уходила, он наблюдал, как двигается ее твердое, щедрое тело. Под этими изгибами были мускулы — она знала, как бороться, и это поддерживало ее в форме.