Большинство людей верили и доверяли Кенни, если только они не попались на глаза такому типу людей после какого-то неприятного опыта. — Привет, Джо, — сказал Кенни. 'Все хорошо?'
Коренастый мужчина пробормотал приветствие и прошел рядом с ним через вторую входную дверь в широкий коридор. Он увернулся от внимательного взгляда Кенни, но Кенни не учуял предохранения. Джо никогда не смотрел прямо на тебя. — Хм, да, — сказал Джо. — Я прочесал ту комнату. Ничего такого. Пришел еще один парень. Пришлось за ним следить. Тоже ничего.
— Он вошел в ту комнату?
— Хм, да.
— Вам лучше сказать об этом мистеру Бенну.
Джо фыркнул, когда они проходили мимо входа в лабораторию. Он всегда считал, что ничего на свете не боится, но здешняя смесь запахов вызывала у него мурашки по коже. Это напоминало кабинет дантиста, который только что вскрыл нарыв. Однажды Джо заглянул в одну из дверей. Это было похоже на огромную больницу; везде белая плитка и нержавеющая сталь, и люди в белых халатах.
Они вошли в большой кабинет. Мистер Бенн сидел за своим столом, прикрыв рот обычной марлевой повязкой. Джо заметил, что он никогда не поднимал правую руку. Был ли он парализован или у него его больше не было? Бенн дергал за ниточки. То, что он сказал, произошло. Настоящий большой взрыв.
Джо размышлял о человеке, который был в номере 18 в отеле «Серебряное облако» в Фордж-Джанкшн. Он осведомился и задался вопросом, убрал ли его мистер Бенн с дороги. Это было действительно что-то новое для Бенна. Джо уже видел таких людей. Хорошо говорят но будьте осторожны! Когда Джо внезапно вспомнил о том, что на самом деле произошло с ним в номере 18, он забеспокоился.
«Джо видел еще кого-то в этой комнате, мистер Бенн, — сказал Кенни Эбботт.
'Так!' Глаза над марлевой маской были холодными и жесткими. Голос со странным акцентом пытался звучать дружелюбно. — Расскажи мне об этом, Джозеф.
«Ну, я порылся и ничего не нашел, как я и сказал, когда звонил. Так что я пошел по коридору и внимательно смотрел, как вы сказали мне. Ни одного человека три дня. Я собирался покинуть помещение той ночью, как было велено, но тут подошел парень. Он отпер дверь отмычкой и вошел внутрь. Он хлопнул дверью, и я подождал, пока он снова выйдет, а потом схватил его. Это был злоумышленник. Думал, что я работаю в отеле, и пытался подкупить меня. Я притворился, но тут в дверь постучал швейцар, и я вышел».
Тишина. Глаза над маской напоминали фары автомобиля в густом тумане. Джо сглотнул. Бенн сказал: «Кенни, оставь нас в покое, хорошо?»
Кенни вышел из комнаты. Джо переступил с ноги на ногу. Черт, этот парень может действовать на нервы. Он сам не был таким крутым парнем. Он не мог конкурировать с этим Бенном. И кроме того, он не выносил гнилой вони, которая висела там.
— Опиши этого человека, — мягко сказал Бенн.
— Э… большой. Больше пяти футов восьми дюймов. Около двухсот фунтов, подумал я. Коричневый костюм. Черная шляпа.' Последнее Джо не мог вспомнить; вот почему он подумал об этом.
— Вы обыскивали его, чтобы узнать, нашел ли он что-нибудь?
— Э… да, конечно.
— А потом вы его отпустили, чтобы не шуметь?
'Да.' Он мне не верит, с тревогой подумал Джо. Он сразу заметил нечто подобное. Он имел дело со многими такими воротилами с тех пор, как повернулся спиной к угольным шахтам, чтобы работать в организации штрейкбрехеров. Карьерный деятель, которого он встретил на работе в районе добычи меди, убедил его, что теперь он детектив. В конце концов, он тоже работал в частной сыскной службе, не так ли? Джо что-то увидел в этом.
Но почему-то он никогда не продержался там долго в качестве «детектива». Он пришел к выводу, что люди не любят его, потому что он неуклюж. Затем Перли Эбботт устроил его на работу в Reed-Farben через его кузена Кенни. Он заранее попросил Джо: «Я хотел бы точно знать, что там происходит, мальчик Джо, и я позабочусь о том, чтобы тебе хорошо заплатили за дополнительное время и усилия». Джо знал о Перли все. Этот проницательный политик мог бы украсть даже раскаленную печь без перчаток. Джо был вполне доволен такой договоренностью — оплата с обеих сторон и деньги Перли без учета налогов. Проблема заключалась в том, что он так мало знал о «Рид-Фарбен», что ему приходилось самому придумывать сведения для Перли, а его воображение было не таким уж богатым.