Он помолчал секунду, припоминая что-то неприятное.
— Вчера вечером стою я за стойкой и стараюсь примириться со своим положением, как вдруг какой-то остряк мне кричит: «Эй ты, псих! Дай-ка еще выпить!» И не солдат, а кто-то здешний, из Итаки. Я оглянулся — кроме меня, за стойкой никого. «Псих? Это ты мне?» — спрашиваю я. «Да уж. конечно, не себе», — говорит этот тип. Ну, что мне делать? Не могу же я его бить, ведь я же бывший боксер. Подхожу к нему и беру его вот так…
Корбет схватил одной рукой Спенглера за лацкан и, угрожающе подняв другую, переждал, пока не схлынула ярость. Потом он повторил то, что сказал вчера пьяному задире: «Ты попал под руку Молодчаге Корбету. Если я тебя стукну, ты наверняка будешь покойником, а я не хочу мертвецов у себя в баре. Убирайся, и чтобы ноги твоей здесь больше не было. Чтобы носа ты сюда не показывал, покуда жив. И радуйся, что жив остался».
Корбет отпустил лацкан Спенглера. Он дрожал от бешенства.
— У меня потом всю ночь руки тряслись, — сказал он. — Но случается со мной это уже не первый раз. Такие вещи происходят чуть не каждый вечер. И всякий раз я себе говорю. Хватит! Надо прикрыть эту лавочку. И смыться, пока не поздно. Мне становится страшно. Боюсь, потеряю когда-нибудь голову и кого-нибудь пристукну. Держать бар не такая простая штука, для хозяина бара у меня слишком доброе сердце.
Управляющий телеграфной конторой поболтал еще минут пять с бывшим боксером, а потом пошел к себе на работу. Когда он выходил из бара, солдаты завели пианолу на всю мощность. Теперь она играла «Белый бутон». Пока крутился барабан, солдаты слушали слова песни и подпевали музыке.
Спенглер постоял минутку и тоже послушал. Пели солдаты не слишком-то хорошо, но чувство, с которым они пели, было совсем не плохое.
Глава 16
Я ОТВЕЗУ ТЕБЯ ДОМОЙ
Томас Спенглер, управляющий почтово-телеграфной конторой в городе Итаке, штат Калифорния, вернулся на работу. У стола разноски он увидел обоих братьев Маколеев — Гомера и Улисса; рассыльный складывал телеграммы и запечатывал их в конверты, а младший брат с молчаливым восторгом следил за тем, что делает старший.
— Вам удалось заполучить «Натуральный изюм», мистер Спенглер? — спросил рассыльный у своего начальника.
— Да, — сказал Спенглер. — Сто двадцать девять телеграмм.
И он показал их рассыльному.
— Сто двадцать девять? Как же вам удалось попасть туда первому?
— Я бежал, — сказал Спенглер.
— Вы побили Западную телеграфную компанию в беге? — спросил Гомер.
— Конечно. А что тут особенного? Я даже задержался в пути… чтобы воздать должное красоте и невинности.
Гомер не понял, о чем идет речь, но Спенглер не стал вдаваться в подробности.
— Ну, не важно. Проводи Улисса домой.
— Хорошо, — сказал Гомер. — Мы получили вызов от Гуггенгейма. Это мне по дороге. Я свезу Улисса на велосипеде домой, зайду к Гуггенгейму, потом в «Вина Итаки», потом к Фоли, а оттуда прямо сюда. Обернусь в два счета.
Рассыльный вышел, и Спенглер увидел, как он осторожно сажает брата на раму велосипеда. Вскочив на седло, старший брат завертел педалями и покатил по улице. Когда они выехали из центра города, Улисс изогнулся, чтобы взглянуть на брата. Впервые за сегодняшний день лицо его осветилось знаменитой улыбкой рода Маколеев.
— Гомер! — позвал он.
— Чего тебе?
— Я умею петь, — сказал Улисс.
— Вот и хорошо!
Улисс запел: «Мы споем песню». Потом замолчал и начал снова: «Мы споем песню». Пропев эту фразу, опять остановился и сразу же начал сначала: «Мы споем песню…»
— Это не песня, — сказал Гомер. — Это только кусочек песни. Послушай, а потом подпевай.
Старший брат запел:
— Спой еще раз, — попросил Улисс
— Ладно, — сказал Гомер и снова запел песню, но теперь и младший брат пел вместе с ним, и, когда они пели, Улисс снова увидел товарный поезд и негра, перевесившегося через край платформы, который улыбался и махал ему рукой. Это было одно из самых замечательных приключений, которое пережил Улисс Макалей за все четыре года своей жизни. Он дружески помахал человеку, и тот так же дружески помахал ему в ответ, и не раз, а много раз. Улисс будет помнить это до самой смерти.