— Я прекрасно разбираюсь в технике! Если хотите, могу доказать!
Канцлер угрюмо молчал.
— Твои таланты в наладке пневмотуалетов нашей колонии не нужны, — ответил “Брови” и презрительно скривил пухлые розовые губы. — Уведите их. Допрос окончен.
Если бы удалось подойти ближе, можно было бы попробовать загипнотизировать его, но Мортимус сомневался, что получится. Тем более, никто не даст ему подойти. Разве что…
— Вы ведь хотите выбраться отсюда? Вернуться к нормальной жизни? Мы можем помочь! Вы же заперты здесь, как в консервной банке! — Мортимус завертел головой, пытаясь заглянуть в лицо тем, кто держал его за руки. Безуспешно: они смотрели перед собой, как роботы или манекены. Зато “Брови” — Рудомёткин, как назвал его Канцлер, — снова приподнялся в кресле, а потом неловко выкарабкался из него и подошел к Мортимусу вплотную. То, что и было нужно.
— Внешний мир враждебен, только и ждет момента, чтобы сломить нас и унизить, — с искренней ненавистью произнес Рудомёткин. От него пахло липким несвежим пóтом и мятной жвачкой. — Они бросили нас здесь, думая, что мы сдохнем. Но нет! Мы выжили. Мы процветаем. И ты, грязный тупой подметала, подосланный врагами, не заставишь нас сомневаться!
Мортимус посмотрел ему в глаза, пытаясь поймать взгляд, но тот ускользал, как вода из пригоршни. Бесполезно и пробовать гипноз. Тут даже более опытные специалисты отступили бы — твердый человек и слишком уверен в собственной правоте.
— Тебе это еще аукнется, сволочь, — сквозь зубы прошипел Канцлер. — Царек недоделанный, протокольная морда.
— Уберите их отсюда, — сказал Рудомёткин и отвернулся.
Зашипела, открываясь, дверь. Конвоиры толкали и тянули Мортимуса по безлюдному коридору, как муравьи, тащивщие пойманного жука. Кажется, Канцлера вели следом, судя по топоту и ругательствам за спиной. Странно, что коридор пустовал. Люди любопытны — кто-нибудь обязательно вышел бы посмотреть, но никто даже носа не показал. Или их, этих Патриотов, очень мало, или они действительно боялись внешнего мира — а может, собственных руководителей, что еще более вероятно.
— У вас всегда так пусто? Испытываете кадровый голод? — спросил Мортимус, издевательски скривив губы. Их не обыскивали — кажется, нет, хотя, может, сделали это, пока он был без сознания.
— Не разговаривать! — рявкнул один из конвоиров и больно ткнул его в спину. Потом они остановились возле какой-то двери, и их втолкнули в очень просторную, но совершенно пустую комнату.
— Может, хотя бы руки развяжете? — выкрикнул Мортимус. Вместо ответа зашипела, закрываясь, дверь.
— Не трать время, — хрипло сказал Канцлер, с трудом поднявшись с пола. — Личная гвардия. Тупые, преданные… Рудомёткин их специально отбирал. Я и не знал, что эта сука осталась здесь. Думал, давно сбежал вниз, на планету, как большинство с пентхауса.
Мортимус, который сумел удержаться на ногах, подошел к двери. Стянутые за спиной руки неприятно занемели. Он попытался залезть в карман, потянулся изо всех сил, но не вышло. Если получится достать отвертку, можно попробовать сбежать. Тем более, в коридоре никого, и можно рискнуть — вдруг не заметят?
Он подошел к Канцлеру.
— Кажется, нас не обыскивали. В правом кармане мантии должна лежать моя импульсная отвертка. Достань ее.
Канцлер кивнул, развернулся к нему спиной и неловко, наощупь сунул обе руки в карман.
— Глубокий какой, — сказал он и зашевелил пальцами. — Пусто. Нет ничего.
— Осторожнее! Щекотно же, — прошипел Мортимус, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не оттолкнуть человека подальше, уж очень это было неприятно. — Ищи! Они не могли достать оттуда все.
— Тут что-то стеклянное… пузырек или ампула, кажется.
— Брось! Это нам не понадобится. Ищи хоть что-нибудь, чем можно открыть наручники!
Кажется, в кармане должна была лежать проволока, а может, он не взял ее на этот раз? Мортимус стиснул зубы. Канцлер продолжал копаться в кармане, и щекотка становилась совершенно невыносимой.
— Какие-то металлические детали… Ох! Что-то острое… с рукояткой.
— Доставай уже! И детали, и шило! — Мортимус крепко зажмурился и прикусил губу. Отвертку, скорее всего, отобрали. Лишь бы не нашли ампул с культурами, хотя самые опасные лежали в глубине, люди бы не сумели дотянуться.
Канцлер с трудом высвободил руки из кармана. Мортимус с облегчением выдохнул. Что-то металлически звякнуло, ударившись об пол. Неуклюжий человек, конечно же, все выронил. Ну, или почти все.
— Дальше что? — хмуро спросил Канцлер.
— Отдай шило мне. Если оно еще у тебя.
В ладонь ткнулась прохладная резиновая рукоятка. Мортимус перехватил ее поудобнее и обернулся.
— Теперь подойди ближе, я попробую открыть наручники, — сказал он.
Легко сказать, трудно сделать. Как Мортимус ни оборачивался, все равно не получалось рассмотреть руки, да и кисти были вывернуты так неудобно, что шило то и дело норовило вырваться из пальцев. Еще бы Канцлер стоял на месте…
— Не дергайся! — Мортимус ткнул шилом еще раз, пытаясь попасть в отверстие для ключа. — Ненавижу… эти… отсталые технологии!
— Да ты, Монах, опытный… ай! Диверсант, — прохрипел Канцлер и рассмеялся. — Еще немного, и ты меня насмерть заколешь.
— Если такой умный, попробуй открыть наручники сам, — огрызнулся Мортимус и осторожно подвигал пальцами, пытаясь нащупать замочную скважину. Вот же она! Острие шила скользнуло внутрь, пара движений, и замок щелкнул, открываясь. Какое счастье, что он обычный, механический, а не магнитный или электронный! Экономия средств, благослови ее Бог, экономия средств и инерция мышления.
Канцлер облегченно выдохнул и стряхнул наручники на пол.
— Давай, открою, — сказал он и забрал у Мортимуса шило.
Как только руки освободились, Мортимус тут же залез сначала в правый карман, потом в левый. Канцлер не врал: отвертка действительно пропала, и, кроме нее, исчезли упаковка салфеток и пульт дистанционного управления сканером ТАРДИС. Но ампулы все еще были на месте: наверное, люди не слишком усердно его обыскивали, достали только то, что лежало сверху.
Но без отвертки побег усложнялся в разы. Мортимус подошел к двери, присел на корточки. Так-так… замок уже не магнитный, а электронный, и более сложный, чем те, которые встречались ему раньше.
— Бесполезно, — сказал Канцлер, стоя за спиной. — Твоя отвертка, может быть, и открыла бы его, но шило здесь точно не поможет. Тут несимметричная кодировка ключа, пятьсот двенадцать бит, взломать можно, но…
— Понял, — коротко ответил Мортимус. Отвертка бы, разумеется, открыла такой замок, она справилась бы и с кодировкой посложнее, но толку? Ее все равно отобрали. Мортимус поднял голову.
— Вентиляция? — спросил он у Канцлера.
— Слишком узко. Если б нас заперли в туалете…
— Если, если, — проворчал Мортимус и встал. — Дай сюда. Свобода — лучший стимул к труду!
Он отобрал у Канцлера шило и отошел к дальней стене. Если дверь не открыть, а вентиляционные шахты слишком узкие, то можно попробовать и такой способ. Конечно, панели были пригнаны друг к дружке очень плотно, но если удастся поддеть одну и снять, то можно будет перебраться в соседнюю комнату, а уж оттуда…
Шило сломалось почти сразу.
— Забей. Нам не выбраться. Это пентхаус, тут все на совесть сделано — и замки, и стены, — устало сказал Канцлер и сел на пол, привалившись к стене.
— Тебе, может, и все равно, — отрезал Мортимус, — но меня такая перспектива совсем не радует! Меня не пытались повесить со времен отмены рабства… Кстати, о рабстве. Вот уж не думал, что в ваше время еще сохранится расовая предубежденность!
— Расовая? — удивился Канцлер. — Нет. При чем тут твой цвет кожи? Ты без чипа, значит, человек второго сорта для таких, как Рудомёткин. Для студента, у которого пока нет на чип денег, ты слишком старый — значит, неудачник. Недостоин.