Но, наверное, Секу было гораздо труднее, чем ему.
— Ее потом сумеют освободить, — начал Мортимус. — Она не должна умереть… ну…
Сек помотал головой.
— Мне все равно!
Вранье. Неприкрытое.
— Люди очень вероломны. Это… нормально. Так всегда было и будет.
Сек вздохнул.
— Это их преимущество, — выдавил он. — Они умеют это делать даже лучше, чем далеки. Изощреннее.
Он сделал паузу, переплел пальцы и крепко сжал.
— Я был уверен, что все предвидел. Кроме одного.
Мортимус покосился на него. О, как интересно. Предвидел? Ну-ну.
— Кроме того, что она тебя использует? — спросил он осторожно. — А не предложит партнерство и все такое?
Сек кивнул.
— Я… не хотел об этом думать, — сказал он с затаенной яростью. — Как у людей получается? Эти инстинкты… с ними почти невозможно бороться.
— Вообще-то ты гораздо больше человек, чем я, — с иронией отозвался Мортимус, но, поймав яростный взгляд Сека, поправился: — Они учатся этому с детства. И все равно не у всех выходит. Большинство просто следует им, не думая. Расслабься.
Сек замолчал, глядя перед собой. Повисла неприятная пауза, словно что-то нужное не было сказано, какие-то слова, которые стоит произнести — и они все изменят. Мортимус поерзал на месте. Все-таки с настоящими людьми было гораздо проще. Их чувства и эмоции ясны и понятны, а Сек был чем-то вроде плотного свинцового ящика — абсолютно закрыт и непроницаем для телепатии.
— Мою спутницу убили далеки. Давно, — сказал Мортимус. Сек повернул голову и пристально посмотрел на него.
— Противоречивое чувство. С одной стороны, что-то подсказывает мне, что нужно извиниться, с другой — я не виноват в этом, — сказал он спокойно.
Мортимус отмахнулся. Толку от этих извинений.
— Я постарался об этом забыть. Просто… вспомнилось.
— Она тебе нравилась? — неожиданно спросил Сек. Мортимус вздрогнул. Сердца застучали быстрее, он пожал плечами и отвернулся.
— Ну… да, — признался он.
К счастью, Сек не стал ничего уточнять и спрашивать. Он вообще не стал ничего говорить — просто положил ему руку на плечо и улыбнулся. Мортимус посмотрел на него и несмело улыбнулся в ответ. Слова казались лишними.
Время шло. Они просто сидели на диване и молчали. Земля медленно вращалась, и Нью-Йорк постепенно исчез, уполз за край. Япония сияла сквозь облака огнями.
— Теперь нам нужно отправиться в Германию, — сказал Сек. — Давай достанем твоего Гитлера из шкафа.
— Он не мой, — возразил Мортимус. Еще чего! Он никогда не интересовался рейхом, хотя кто-то из его школьных друзей увлекался… Магнус, что ли? А, плевать. — Но я все настроил. Попробуем попасть куда надо. Возвращаемся? Отодвинь тогда вон ту подушку, это дверь.
Сек откинул подушку в сторону, но заходить не стал, повернулся и посмотрел все-таки на яркую, бело-голубую Землю, висящую посреди океана огоньков.
— Что это за огни? Красиво, — спросил он.
— Изолус. Они такие маленькие… но их так много. Рой.
— Разумные?
— Условно.
— Это не опасно — материализоваться посреди роя?
Мортимус пожал плечами.
— Нет. Что они могут нам сделать?
— Я имел в виду — для них, — уточнил Сек.
— Нет, — беспечно отозвался Мортимус. — Даже если и сбили пару штук, ничего с ними не будет. Вернутся как-нибудь. Залезай, нам пора отправляться.
Он бросил последний взгляд на Землю и следом за Секом забрался обратно в ТАРДИС.
Оставалось надеяться, что поправка сработает, и их не зашвырнет куда-нибудь к динозаврам или вовсе… на Скаро. Не дай Бог! Мортимус запер дверь и по глупой привычке постучал по ней три раза. Стоило еще сплюнуть через левое плечо, но это будет уже слишком.
Он подошел к консоли и начал настраивать маршрут. Сек стоял рядом и, наклонив голову, следил за его руками.
— Ты должен был учесть мю-возмущение в воронке, — сказал он.
— Я учел! — возмущенно ответил Мортимус и переключил еще один рубильник. Еще не хватало, чтобы далек его учил управлять ТАРДИС! Тоже мне знаток. — С самого начала! Не мешай!
ТАРДИС мелко задрожала, контуры предметов по краю зрения поплыли и расползлись, но тут же собрались обратно. Мортимус выдохнул и скрестил пальцы снова. Центральная колонна замерла. Кажется, материализация прошла успешно — судя по всему, ТАРДИС все-таки прибыла в нужное место… или нет? Датчики снова сбоили. Мортимус постучал ногтем по монитору. Тот показывал белый шум. И сканер тоже. Все-таки лучшее — враг хорошего. Не нужно было так тщательно все настраивать! Легкая небрежность никому еще не повредила.
— Ничего не говори, — быстро сказал Мортимус Секу. Тот скептически скривил рот, но все-таки промолчал. — Я сейчас выгляну и посмотрю, что там — очень оперативно.
Снаружи был белый и почти стерильный на вид коридор. Занавески с одной и другой стороны. Что-то гудело. До боли знакомое и даже родное… Нет, не Германия. Точно нет. Надо было брать бóльшую дельту, как минимум на три десятых градуса больше, и временной люфт на пару часов. Никогда не поздно попробовать еще раз. Реальность все равно стабилизировалась.
Мортимус уже собирался захлопнуть дверь, как его взяли за шиворот и выдернули наружу.
— Я еще одного нашел! — крикнули за его спиной. — Прятался в туалете. Иди! Иди вперед! Руки за голову!
О Господи. Опять! Мортимус медленно обернулся. Прямо ему в лицо смотрело дуло дробовика, а заодно и тот, кто держал оружие — черноволосый и очень восточный человек с густыми бровями, сросшимися в одну. Земля, конечно. А век, очевидно, двадцатый. Самый конец.
Пол под ногами задрожал и немного поплыл. Турбулентность.
А это самолет. Точно.
***
Вашингтон, округ Колумбия, 11 сентября 2001 г.
Звонок личного мобильного застал генерала Барнаби врасплох. Внештатная ситуация, в которой вся страна оказалась этим утром, не располагала к личному общению — он даже жене позвонить не успел. Кажется, он вообще выключил телефон… Но тот звонил и звонил, с настойчивостью идиота оглашая окружающее пространство стандартной мелодией Нокии.
Номер на экране не определился.
Как нарочно, именно в этот момент случилась пауза между рабочими звонками, общением с госсекретарем и президентом, перепуганными не меньше, чем обычные журналисты, и Барнаби осторожно нажал зеленую кнопку.
— Слушаю.
— Вспомни первое послание апостола Павла коринфянам, — без приветствия произнес незнакомый голос.
Затылок словно сковало льдом. За воротник скатилась и поползла по спине неприятная капля пота. Голос — и правда незнакомый, спокойный, со слегка южным произношением, — но до боли знакомая интонация. И начало разговора тоже.
Не может быть. Он же умер весной. Кажется, застрелили. Или?.. Нет, не может быть, это не он. Этот слишком молодой и, кажется, вообще чернокожий.
— Мне все позволено, но не все служит созиданию, — ответил Барнаби и закашлялся. Внезапно запершило в горле.
— Именно. Слушай внимательно, Барнаби. Рейс девяносто три. Полная секретность. Никаких контактов сейчас. Никаких данных в эфир. Никакой отсебятины. Тебе привезут все данные и записи. Через пять минут почтальон принесет посылку.
— Рейс девяносто три только что зах… — начал Барнаби, но голос перебил его.
— Ты понял меня?
— Да, сэр, — с нажимом произнес Барнаби.
— Прекрасно. Работай.
— Рад был пообщаться, мистер Спендер.
Незнакомый голос рассмеялся.
— Мистер Бертрам, Барнаби.
Потом что-то щелкнуло, короткие гудки пульсом забились в динамике. Генерал Барнаби сжал кулак. Телефон жалобно хрустнул. Гудки смолкли.
— Президент на первой линии, сэр, — сообщил адъютант, тенью стоявший за спиной. — И вас ожидает посыльный из ФБР. У него новые данные по террористам.