Подожди… Подожди… Постараемся найти выход… (Ходит взад и вперед по комнате и тихо стонет.)… Прости меня. Я знаю, что эта сцена совершенно невыносима и что ты очень терпелив, но пойми меня: я страдаю, страдаю. Этот телефонный провод — последняя нить, которая связывает нас… Позавчера вечером? Да, я спала. Я взяла в постель телефон… Нет, нет. В постель…
Да, я сама знаю. Это смешно, но я взяла телефон в постель, потому что ведь это последнее, что нас связывает… Провод… И потом, ты же обещал мне позвонить еще раз. Представь себе, что мне приснилось множество снов. Как будто ты мне позвонил и этот звонок оглушил меня, словно удар: ты ударил меня, и я упала, и еще снилось, что меня душат, а потом вдруг я очутилась на дне моря, которое походило на твою квартиру в Отёй, на мне был скафандр, и провод от него был привязан к тебе, и я умоляла тебя не перерезать его. Идиотские сны, когда говоришь о них вслух, но они были такими реальными, что мне было страшно… Сейчас мне не страшно, потому что ты со мной говоришь. Вот уже пять лет, как я живу только тобой, дышу только тобой и все время жду тебя: если ты опаздываешь, я думаю, что ты умер, умираю сама от этой мысли и снова оживаю, когда ты входишь в комнату, когда ты около меня, и снова умираю от страха при мысли, что ты уйдешь. Сейчас я дышу, потому что ты говоришь со мной. Мой сон был не таким уж глупым. Если ты сейчас повесишь трубку, ты перережешь провод, который соединяет нас…
Да, любимый, в первую ночь я уснула, потому что это было в первый раз. Доктор сказал, что это нервный шок. В первую ночь люди всегда спят. Потрясение столь сильно — оно ведь всегда неожиданное, — боль такая острая, что она отвлекает, это можно вынести. Но вторая ночь уже невыносима — так было вчера, а третья ночь — сегодня. Она начнется через несколько минут, когда ты повесишь трубку, и будет продолжаться завтра, и послезавтра, и еще много-много дней, совершенно пустых дней, боже мой, что же мне делать?… Нет, у меня нет лихорадки, никакой лихорадки; я очень трезво смотрю на все… Это безвыходно, поэтому было бы лучше набраться мужества и солгать тебе… но… Допустим, что я засну, все равно мне будет это сниться, и все равно потом я проснусь, и нужно будет вставать, одеваться, есть, мыться, выходить на улицу. А куда мне идти?… Но, дорогой мой мальчик, у меня же не было никаких дел, кроме тебя…
Прости, я была всегда занята, ты прав, но занята только тобой, для тебя… Марта?… Но у нее своя жизнь… Милый, это все равно, что спросить рыбу, как она собирается жить дальше без воды… Я тебе уже говорила, мне никто не нужен… Развлечения?… Признаюсь тебе в одной вещи, хотя это не очень поэтично, но зато правда. С того страшного вечера, как ты ушел, я отвлеклась только один раз, у зубного врача, когда он удалял мне нерв… Одна… совершенно одна… Я же тебе говорила, что вот уже два дня он не выходит из прихожей… Я хотела позвать его, приласкать. Он не позволяет себя трогать. Еще немного — и он начнет кусаться… Да, даже меня может укусить! Он скалит зубы и ворчит. Уверяю тебя, он стал совсем другим. Он меня пугает… Марте?… Но я же тебе объясняю, что он никого не подпускает к себе. Марте стоило огромного труда вывести его. Он не позволял открывать дверь… Да, это будет лучше. Уверяю тебя, что я его боюсь. Он ничего не ест! Он не двигается с места. Он так на меня смотрит, что у меня мороз по коже… Откуда же я могу знать? Возможно, он думает, что я причинила тебе зло… Несчастное животное… У меня нет никакого права на него сердиться. Я его слишком хорошо понимаю. Он любит тебя. Он ждет тебя. а ты не возвращаешься. Он думает, что я в этом виновата… Попробуй прислать Жозефа… Я думаю, что он пойдет с ним… Ах, я… Это все равно… Он не меня обожал… Какие у меня…
Если ты его не возьмешь, мне придется отдать его. Я не хочу, чтобы пес заболел и озлобился… Если он будет с тобой, он никого не укусит. Он будет любить тех, кого ты любишь… Я хочу сказать, что он полюбит людей, с которыми ты живешь… Да, милый, ты прав, но ведь это собака, несмотря на весь свой ум, она не может понять… Я не стеснялась перед ним. Бог знает, что он только видел после твоего ухода!.. Я хочу сказать, что, может быть, он меня не узнаёт, может быть, я его напугала… Никогда не знаешь… Наоборот… Вспомни тетю Жанну в тот вечер, когда я сообщила ей, что ее сын убит. Помнишь, она была маленькой, бледной женщиной, но в тот вечер она вдруг стала огромной и красной… Да, великаншей; казалось, что она касается головой потолка, заполняет собой всю комнату, и повсюду металась ее тень, и становилось страшно… Она была страшной… Прости меня. Но как раз ее собственная собака испугалась. Она спряталась под диван и лаяла, как на дикое животное… Я не знаю, что я делала, мой дорогой! Откуда я могу знать? Человек перестает быть самим собой. Наверное, я делала ужасные вещи. Представь себе, что я разорвала пополам толстый конверт с моими фотографиями, сразу, даже не заметив этого. Даже мужчине это было бы трудно сделать… Какие? Которые я заказывала для автомобильных прав… Что?.. Нет, мне больше не нужны права… Не жалей о них. Я была просто ужасна… Нет, никогда больше не буду! Потому что я имела счастье встретить тебя в дороге. А теперь, если я снова буду путешествовать, для меня будет несчастьем тебя встретить… Нет, не уговаривай меня…