Люк уехал, Смайлз в прошлом. Выбрасываю всё из головы, смотрю на освещенную сторону, солнце отражается в рельсах, битое стекло пускает зайчики, искры как в алмазах, и запах чая из киоска. Иду к автобусной станции. Стоят клёвые дни, весна вот-вот превратится в лето, есть чего ждать, на следующей неделе мы играем музыку, большая вечеринка в Слау, я буду один, вечер панка. Иду за станцию, там на стене висит реклама «Жёлтых Страниц», двадцатифутовая лягушка с зелёной кожей и красными волосами, огромные глаза таращатся с доисторической головы. Тот же забор, у которого меня обували в детстве, фломастерные граффити давно стёрли и закрасили красной нитрокраской, в этом тёмном углу просыпаются воспоминания. Как в бассейне учился плавать брассом, мне объясняли, что надо двигать ногами по-лягушачьи. Мы с Дэйвом стоим у этого забора, ранний вечер, нас грабят старшие ребята. Они просто забрали деньги — и всё. Нам было лет по тринадцать. Не били, не пинали, просто забрали монетки. Лестница ведёт к стоянке, где изнасиловали женщину, помню, когда-то её только построили, и мы пришли сюда с баллончиками краски. Вон сортир, куда я однажды бегал после того, как накануне сожрал несвежий карри и запил снейкбайтом. Мусорные контейнеры теперь с крышками, но вокруг по-прежнему раздавленная жвачка, харчки, воняет потом, маленький уголок моей жизни, и яркая реклама, магия компьютерного дизайна, ничего не меняет. И я иду, куда глаза глядят. Перелезаю через забор и выхожу с другой стороны.
В голове всегда что-то вертится, всегда хорошая мысля приходит опосля. Но ещё не слишком поздно. Никогда не слишком поздно.
У Билли Клемента есть магазинчик недалеко от центра, там стоит пара старых домов, там за бетонными плитами и стеклянными блоками всё страшно запущено, мелкие паб-чики, забытые всеми, кроме хозяев, старый тягучий говор медленно отмирает, всё ускоряется из-за экспансии, прогресса, конкуренции. Клем работает на этих улицах, и даже неплохо зарабатывает, сотни бродяг приходят к нему тратить свои гроши, вольнонаёмные водители фургонов, водопроводчики, плотники, электрики, курьеры, охотники на крыс, таксисты, что изо всех сил стараются обеспечить себе будущее, люди, которые хотят выбиться в люди, поправить свои дела. Клем торгует с этими людьми. Всё от клещей и предохранителей до стартёров и сверхмощных аккумуляторов.
Я вхожу внутрь, Клем стоит за прилавком, смотрит новости, ещё один лощёный мужик в костюме гонит про транспорт, наркотики, преступления, хуй знает про что. Да кто его слушает, он просто звук, статика, фузящий фидбэк, захваченный и выблеванный через усилители.
— Ты как, Джо? — спрашивает Клем. — Как ты здесь оказался?
Он выключает телек и наклоняется через прилавок. Я смотрю на фотографию и спрашиваю, помнит ли он, как мы пошли и ночевали тогда у Дэйва в фургоне.
— Да, я помню. Смешно вышло, правда? А чего это ты вспомнил?
Клем часто фотографировал. Может, у него что-то осталось.
— Вроде есть. Там наверху в буфете стоит коробка. Надо порыться. А на фига тебе?
Вообще-то ни на фига, просто лезет в голову всякое, надо разобраться, и хорошо, если есть, может, я пороюсь в коробке и отберу себе парочку.
— Прямо сейчас?
Он лёгок на подъём, старый дружбан Клем. Настоящий джентльмен. Я был там, когда он разбирался с копперами, когда он говорит с властями, всегда есть напряженка, как будто они ждут, что в любой момент он пойдёт махать кулаками. Стыдно. Он истинный бриллиант. С ними он всегда честен. Он может зажигать, но он джентльмен, не любит доставать людей. Он всё для тебя сделает, и обычно даже не спрашивает, зачем. Так что я поднимаюсь к нему в квартиру, он достаёт коробку с фотками и делает мне чашку чая.
— Ты в порядке?
У меня всё отлично. Клем кивает. Идёт вниз, работать дальше. Оставляет меня разбираться. В этой коробке вся жизнь Клема, его семья и друзья, вот он в младенчестве с мамой, отцом, дедом, прадедом, дядьями и тётями. У него их полно, старые цыгане в резиновых сапогах, а вот Клем подрос, пацан, Клем на празднике с друзьями, в Борнмуте. Вот мы стоим рядом с фургоном Дэйва, улыбаемся, шутим, ржём, как кони, и теперь, годы спустя, это больше похоже на жестяной домик, чем на фургон. Клем стоит сбоку, с тоненькими усиками. А вон Дэйв, нарядился в рубашку, не могу разобрать лейбл, так и лучится, как будто это самый счастливый день в его жизни, рядом Смайлз, нормальная фотка, его ясно видно, но ничего о нём не говорит, а в конце стоит придурок, грязный ублюдок, в моей руке банка. Вот ещё одна фотография, в принципе похожа на ту. Интересно, кто снимал. Беру первую, показываю Клемму.
— Ебать, — говорит он. — Вот это бригада у шлёп ков. Ужас. Хотя Дэйв вроде ничего смотрится. А я? Да и ты, мудила. Ебать мой мозг. Говори теперь про психов-наркоманов. Посмотри в свои глаза.