– А вы подойдите ближе, – предложил я.
– У тебя такие большие стены, а рисуночки маленькие, нужно рисовать крупнее, не видно же, – приговаривал дед, подходя все ближе.
Почти вплотную он подошел к стене и глядел очень долго, прошло минут пять.
– Красиво выходит, ты наверно художник? – всплеснув руками, восторгался дед.
– Нет, я не художник, хотя почему бы и нет. Все же я знаю, в чем мне льстят, – сказал я, спускаясь с высокого стула на котором недавно стоял.
– Как скажешь, только рисуй не так мелко – с улыбкой согласился дед, и уже было хотел уйти,– поторопись, если хочешь закончить – буркнул дед, после чего сделал вид что закашлялся и ушел.
Рисунок пятнадцатый (не последний). Глава пятнадцатая.
…
Музыка длилась бесконечно, перетекая из одной песни в другую, уже невозможно было понять, когда кончается одна и начинается следующая. Путник аккуратно привалился к стене, откинул рюкзак и из последних сил старался не уснуть. Сон накрывал его волной теплой бухты, не потому что не было сил держаться, а только от того, что он уже сотни раз слушал свои пластинки. Пластинки те, были самые разные, мелодичные, душевные, взрывные и утопические, в них сочетались все эмоции. Песен было очень много, а кончались они лишь под утро и как раз именно этот момент печалил путника больше всего. Что же такого печального происходило утром? А дело в том, что не происходило в этот момент ничего, а он очень ждал что произойдет. Парень был совсем молод, а на вид так прожил не меньше тысячи лет. Глаза его опустились к щекам, вены раздували вески, а пара тонких морщин навсегда врезалась в лоб. Белые волосы путника перестали переливаться на солнце, выгорели они совсем или просто он был седым, сразу и не поймешь.
– Пожалуйста, не кончайся сразу, – путник услышал начало последней песни и сразу же подскочил. Он медленно подкрался к проигрывателю, сел на одно колено, а второе прижал к груди.
– Еще одну песню, – сказал путник все так же сидя на одном колене и немного раскачиваясь. … Тишина. Так продолжалось еще минуту, пока дикий крик не раздался на весь дом, а путник в истерике не принялся биться об пол. Еще долго он лежал на полу, позабыв обо всем, в том числе и о песне, которая его сюда привела.
Путник собрался с духом и, упаковав обратно в рюкзак свои надоедливые пластинки, вышел из дома. На улице его, как и всегда к этому времени, поджидал верный пес. Собравшись духом, он потрепал загривок песика и сказал
–Дома скоро кончатся Вульф, и мы его найдем.
…
Иногда очень хочется не о чем ни думать, как это делают буддисты в медитации, ну или еще кто, только вот от чего– то у меня никогда не выходит. Неужели все люди постоянно о чем-то думают? Пожалуй, что да, вот только о чем, наверное, разница все же есть, думаешь ты о стуле, который перед тобой стоит или о том почему бы ему не растечься по полу, а затем, превратившись в летучую мышь, не сбежать от тебя подальше и от твоих дурных мыслей тоже. Ведь если думать о чем-то простом, можно и не понять живешь ли ты на свете или кто-то показывает тебе картинку, на которой ты есть. Существую ли я? Да, я точно существую, через меня проходит нить связующая все в этом мире, как и любая другая нить, проходящая через сущность, то есть мир. А, пустое все, не волнуйся не переживай, посмотри хороший фильм и ложись спать, свет то уж тебе кто-нибудь потушит.
«О, счастлив тот, кому дана отрада –
Надежда выбраться из непроглядной тьмы!
Что нужно нам того не знаем мы
Что ж знаем мы того для нас не надо»
– С огнем играешь, не иначе, – мистер Вульф пристально смотрел на меня уже который час, сидя в кресле и покуривая трубку, да так что уже весь дом был окутан дымом, едва ли что разглядишь.
–Это слова не мои, Вульф, – сказал я, прервав свой спектакль одного актера, на реплике Фауста. Хочешь и вправду узнать мое мнение? – снова отозвался я, меняя очередную портретную позу.
– Ты ведь не просто смеешься, верно, мой друг? – мистер Вульф, наконец, приподнялся и оставил свою трубку.
–Как по-твоему, на что все это похоже? – увильнул я, прекрасно понимая к чему ведет мистер Вульф.
–На сумасшествие, – прикинул мистер Вульф
– И у меня получается? – спросил я, абсолютно уверенный в ответе.
– Почти, – мистер Вульф выдохнул так, будто весь тот дым, что он выкурил из трубки только что разом вышел из него наружу.
–Именно это я и хотел услышать, – с улыбкой продекламировал я, – трудней всего ходить по грани и не свалиться с нее, но именно грань и есть настоящая жизнь. Когда ты пробудил свое тело, заставил бежать и на полной скорости еще не свалился в пропасть, можно почувствовать себя. Ты отделился от общей массы и не улетел в бездну, ты будто ожил.