Разговор, как всегда, начался с малого, издалека, но постепенно перетек в бурную
дискуссию, невольными участником которой стал и я. Так вот, Генка, будучи человеком
вспыльчивым и легко возбудимым, завелся что называется «с пол-оборота» и с
неудержимой резвостью попер доказывать свою правоту, приводя при этом «железные», на его взгляд, аргументы. Семенюк, в свою очередь, ему мало в чем уступал, и его
аргументы, сдабриваемые выражениями типа «надо сказать» или «ну это еще как
посмотреть», были не менее «железными», нежели Генкины. В общем, завершиться бы
этому спору, как и доброй половине остальных, ничем, не вспомни бы Семенюк Королева.
Тут уж Генка словно с цепи сорвался: вспомнил Королеву все его проступки вплоть до
личных обид – Королев не дал добро, как минимум, на половину генкиных бредовых
проектов. Ушел в такие дебри, что кончиться бы всему этому чем-нибудь недобрым, если
бы не инженер из третьей лаборатории Платонов, который и предложил заключить пари.
Суть его состояла в том, что Семенюку отводилась неделя на то, чтобы доказать Генке и
нам идеальность Королева. Мне было доверено разбить руки спорщиков, и после этого мы
разошлись.
Так случилось, что спор этот совсем скоро нами был забыт, и помнили о нем, должно
быть, только Семенюк да Генка. В первой декаде декабря нам нужно было сдавать
заказчику очередной проект, и мы целиком погрузились в работу – куда уж тут до
Генкиных с Семенюком споров. На пятницу (а спор состоялся в понедельник) было
назначено испытание плазмотрона в рамках того самого проекта, который разрабатывался
в строгой секретности и под руководством самого Королева.
В пятницу с утра в испытательном комплексе (кстати, очередной разработке Королева) собрались почти все работники НИИ. Ждали только самого Королева да Генку, который
куда-то запропал.
Королев появился в начале двенадцатого – очень поздно, по его собственным,
Королевским, меркам. Обычно он приходил на работу часов в девять утра, несмотря на то, что ехать ему приходилось издалека. Сегодня сослался на сильное обледенение дороги, Королев добирался от дома до НИИ на собственных «Жигулях». Дорога и вправду была
не ахти после прошедшего ночью снегопада.
Королев распорядился немедленно запускать всю необходимую аппаратуру. Сам же
уединился в своем кабинете минут на десять – подготовить необходимую документацию.
Пока отсутствовал Королев – появился и Генка. Электричка, на которой он обычно
добирался до НИИ, задержалась – опять же из-за ночного снегопада. У нас пошли шутки, что этот снегопад чуть не поставил под угрозу срыва весь наш эксперимент и неплохо бы
в будущем учитывать этот риск как один из основных. Шутливо попеняли и Королеву –
он как руководитель первым отвечал за расчет имеющихся рисков при проведении
эксперимента.
Через десять минут Королев вышел из кабинета и принял рапорт Семенюка касательно
готовности аппаратуры. Коротко покивал и отдал дальнейшие распоряжения. Плазмотрон
должен был как следует прогреться для достижения необходимых для эксперимента
кондиций. Генка склонился над термограммой – за эту часть эксперимента отвечал он.
Сам же Королев вернулся в свой кабинет.
Еще через десять минут раздался восторженный возглас Генки:
- Готово!
Королев был тут как тут. Заняв место в рубке управления, он лично руководил
помещением экспериментального материала в рабочую область плазмотрона. Нажимая на
рычаги, управляющие роботом, он переместил его в плазмотрон. Сразу же были
произведены необходимые замеры параметров, и пошел отсчет времени эксперимента.
Все, затаив дыхание, ждали.
Через семь минут сорок секунд Семенюк махнул Королеву рукой, указывая на истечение
отведенного времени. Королев молча кивнул, но не стал выводить робот из рабочей
области. Видимо, решил подождать. Эксперимент был целиком и полностью
Королевский, поэтому вопросов по поводу превышения лимита времени ни у кого не
возникло. Королев эксперимент придумал, Королев знает, что делает – так
приблизительно все и подумали.
Робота вывели из рабочей области по истечении восьми минут двадцати пяти секунд, то
есть с опозданием в сорок пять секунд. Малость для обывателя, и довольно-таки большой
срок для физика-испытателя. Королев явно замешкался во время проведения
эксперимента. Но никто, конечно, не озвучил эту казавшуюся очевидной мысль. Уж
больно был высок авторитет Королева в НИИ.
Королев же тем временем покинул рубку управления и уже находился на
экспериментальной площадке возле робота, извлекая материал. Он провозился минуты с
две и, наконец, произвел извлечение.
Внимательно осмотрев контейнер с материалом, он нахмурился. Все замерли, чуя
неладное. Королев ошибся – вот первая мысль, которая, как признавались потом многие
свидетели эксперимента, посетила их. Королев никогда не ошибается – это,
соответственно, была вторая мысль.
В общем, что-то в эксперименте пошло не так, это было понятно. Но Королев сохранял
спокойствие. Он отдал указание Семенюку продолжать производить замеры и держать
плазмотрон в готовности к продолжению эксперимента, Генке же – следить за
температурным режимом. Сам с контейнером удалился к себе в кабинет.
- Видал, - подмигнул Генка Семенюку, когда Королев удалился с экспериментальной
площадки, - даже он ошибается. А вы все – идеальный человек!..
- Погоди, - Семенюк осадил Генку, - эксперимент еще не закончен, результаты не
озвучены. Сам же слышал, что Королев отдал распоряжение держать плазмотрон в
готовности…
- Слышал, слышал. Только материал в рабочей области он передержал. Так что пиши-
пропало. Не будет результата.
- Ничего не пропало, посмотрим еще.
- Спор я почти выиграл…
Генка не успел договорить, так как в это время вернулся Королев.
- Иван Васильевич, - обратился он к Семенюку, - как у нас с готовностью аппаратуры?
- Все в исходных кондициях.
- Хорошо. Температура? – повернулся он к Генке.
- Двух градусов не хватает.
- Ерунда. Погрешность будет небольшая. Сейчас продолжим.
Все переглянулись. Согласно документации эксперимента предполагалось однократное
введение материала в рабочую область плазмотрона. Да и материал был в единственном
экземпляре.
- Мною принято решение расширить эксперимент, - тут же пояснил Королев, - потому
что данных после единичного введения материала недостаточно. На этот раз пойду я.
По лаборатории пополз шепот.
- Я сам буду экспериментальным материалом, - продолжил Королев, - это не
противоречит условиям эксперимента, а в будущем предполагалось проведение
испытаний с участием людей. Так вот – приблизим это будущее…
Все знали, что Королев непреклонен в своих решениях. Раз посчитал нужным
самостоятельно войти в рабочую область плазмотрона для расширения эксперимента –
значит, пойдет.
- Иван Васильевич, - Королев вновь смотрел на Семенюка. – займите мое место на
пульте управления роботом.
- Хорошо.
- Геннадий, следите за температурой, - озадачил и Кошкина.
Затем Королев взял из рубки управления кусок специальной ткани с отражателями –
такой были покрыты поверхности робота и отделывались контейнеры с материалом.
Накинул на плечи и вышел к экспериментальной площадке, посреди которой громоздился
плазмотрон.
- Я войду в рабочую область, - он говорил главным образом для Семенюка, тот слушал в