Человечнее людей
1. Зубная паста, щетка. Свежевыстиранные носки. Чистое махровое полотенце. Расческа. Презервативы. Пачка, 12 штук. Подумав немного, открываю хлипкую коробочку и оставляю шесть. Хотя нет, три. Да и одного будет достаточно. Кому я вру? К черту их. Я всегда удивлялся, как другие находят в себе силы наполнять свою дорожную сумку кучей ненужного барахла, матюкаться в дороге, устраивать яростную баталию в транспорте с обладателем котомок тех же габаритов (что, думаете, одни такие умные, да?)... А потом что? Возвращаются домой и жалуются на то, что все вокруг было не так. Все, кроме них. Ну-ну. Я еще раз бросил взгляд на распростертые внутренности сумки, после чего удовлетворенно закрыл ее. Кажется, к командировке я был окончательно готов. Задание мое было, так сказать, обычным для сотрудника Отдела по контролю баланса. Выбраться в мир людей, провести среди них неделю и вести учет: каждый день должен быть посвящен подсчету количества того или иного совершенного греха. Скажем: в понедельник мне было всегда тяжко вставать на работу, поэтому я отдавал предпочтение лени. Ну, или унынию. Согласитесь, чтобы описать свое состояние в понедельник, подходят оба слова. Алчность я люблю оставлять на среду, а вот прелюбодеяние - на пятницу. В остальные дни я не придаю важности последовательности грехов. Так вот, мой многолетний опыт позволяет примерить на себя любое амплуа: преподаватель, врач, девушка, не отводящая глаз от своего новенького Iphome (который разработал, кстати, мой коллега). Школьный журнал, обходной лист, черновики SMS - на самом деле, здесь я просто отмечаю количество совершенного греха и вычисляю его частоту. Забавнейшее занятие, кстати. Я бы даже назвал его плодотворным. Само собой разумеется, немаловажно выбрать и правильное место для сбора данных. Поэтому с годами я выработал следующую схему: мой путь лежит через три точки - с максимально большой вероятной частотой греха, минимальной и, скажем, нейтральной. Грубо говоря, в пятницу я шел в ночной клуб, гулял по улице и посещал библиотеку. Как ни странно, среди некоторых книжных полок материала для исследований было в разы больше, чем у барной стойки. К слову сказать, в церковь я заходил, как правило, в середине недели. Жил я одиноко, не считая двух иногда заходящих ко мне котов. А куда, по-вашему, попадают коты, когда у них заканчиваются все девять жизней? Так-то. Проехавшись «молнией», я окончательно завершил упаковку вещей и задумался о том, что в командировке я не был вообще-то давно. Последний год я провел в разбирательстве с бывшей пассией, отпуском и статичной работой в офисе. Ах да, и алкоголизмом. Несмотря на то, что я могу существовать в любой внешней форме (да и внутренней тоже), я предпочитаю человеческую. Наверное, меня привлекает красивая комбинация того, чем может заниматься человек, для того, чтобы придать своей жизни хоть какую-то значимость. Красивая внешность? Черт возьми, ты внутри состоишь из того же, что и тот бомж, от которого ты воротишь нос, едва завидев его! Неужели это настолько не очевидно? Стоит только раздеть вас до костей, как вы станете равными. Мать родная не узнает. Хотя о чем это я? Продолжай покупать жидкий уголь для очернения ресниц, надевать шкуры мертвых животных и поливать свои волосы перекисью водорода. Алкоголь? Им нравится чувствовать себя уверенным, веселым и самодостаточным. Курение? Желание быть как все (или наоборот?), зная, что через -дцать лет ты выплюнешь свои легкие (точное время им неизвестно, но факт остается фактом)? Все это такая мелочь по сравнению с ходом вечности. Ну да ладно. Это всего лишь их жизнь и просто моя работа. Хотя я действительно любил секс. Красивый, хотя и грязный, аккуратный, но честный. Что-то привлекало меня в этом действе: сначала необходимо произвести «ритуальный танец», чтобы привлечь самку, затем укоренить успех, в результате чего ты получаешь партнершу, готовую ублажить тебя в силу своих возможностей. Каждый раз, находясь в командировке, я обычно позволял себе приятно провести время с несколькими женщинами (не одновременно, конечно, я не сторонник этого). В зоне досягаемости я всегда имел несколько презервативов. Это мера была необходима для успокоения женской паранойи. Объяснять им, что зачатие ребенка от меня будет скорее чудом, чем реальностью, было бы слишком долго, да и я не видел особенной нужды в этом. Однако мои любовные перипетии, о которых я упоминал ранее, выработали у меня некоторую неприязнь к сексу. Не то чтобы физически я не мог себе позволить - скорее, я не собирался тратить время на то, что априори не доставит мне морального удовольствия. Поэтому, одарив девайсы взглядом, я одобрил свое решение провести время командировки сугубо в научных целях. 2. Приехав в Т., я первым делом добрался до квартиры, которую мне специально подготовили для пребывания. Внутри не было особенно ничего, кроме простейшей мебели, состоящей из старого серванта, шатающегося столика, низкого дивана и трюмо. Хранить в серванте мне все равно было нечего, за столом сидеть я не собирался, поэтому наполнение этой бетонной коробки меня устраивало чуть более, чем полностью. Понедельник я, как уже говорилось, посвящал лени. Бывал я в Т. не раз, но за время моего отсутствия многое вполне могло измениться. Нужно было провести, так сказать, ревизию. Поэтому после небольшой распаковки своей дорожной сумки я достал пачку сигарет и закурил, глядя на себя в зеркало. Выглядел я сегодня как вполне успешный менеджер среднего звена, претендующий на рост по карьерной лестнице. Ухмыльнувшись своему отражению, я оправил рубашку и вышел из квартиры. Улица встретила меня неприветливым серым светом, который, казалось, был здесь только для того, чтобы можно было пройти мимо другого человека, не задев его. Свет этот как будто бы не нес... ничего. И самое страшное, что людей, шагающих под его эгидой, все устраивало. Я почувствовал себя неуютно среди потертых прохожих: мне показалось, что если я задержусь здесь хотя бы еще на минуту, то растворюсь в этом самом ничто. Странно, будучи здесь раньше, я не видел столько грязи сразу, в одном месте. А сейчас я будто наблюдал, как всю эту пыль, вонь и никчемность растерли толстым слоем по асфальту. Я ускорил шаг и направился в центр города. Посмотрим, добралась ли червоточина до сердцевины. 3. Как и во многих других городах, в центре города Т. располагалась церковь. Большая, неуклюжая, с большим количеством мелких пристроек, она как будто щупальцами забралась в близлежащие улочки. Вокруг виднелись огромные рекламные щиты с датами принесения того или иного священного для их религии предмета. Больше всего меня смутило количество людей в дешевой одежде, сидящих рядом с конечностями этого каменного кракена. Ускорив шаг, я оказался рядом с ними. Каждый человек, находящийся неподалеку, как будто почуяв меня, активизировался и практически перешел в наступление. - Подайте на жизнь? - Отец, не найдется мелочи? В горле пересохло, трубы горят! - Не пройди мимо, Господь поможет! Они как будто окружили меня грязным, звериным кольцом, требуя то, чего не хотели добиваться сами - денег. Попроси они у меня хлеба, пачки макарон или даже стаканчик мороженого - я вряд ли отказал бы. Я знаю, что такое голод. Я видел это в саваннах Африки и в заснеженной Сибири. Я знаю, как выглядят вспухший и посиневший живот, когда ребенок долго не принимает пищу. Я помню, как мучительно он умирает. А тогда я видел мужчин средних лет, еще не старых женщин и здоровых детей, которые из-за своей лени не хотели приниматься за работу. Которым проще пресмыкаться и вызывать жалость у окружающих. Или страх. У меня повело голову от того, насколько сильно я почувствовал обилие греха, лежавшего на их плечах. Слева - ребенок, стянувший кошелек из сумки у прохожего. И все бы даже ничего, если бы рядом с ним не затесался патлатый мужик, убивший на прошлой неделе женщину из-за того, что она не хотела отдавать свой портфель с деньгами. Я смотрел на мальчика и видел, как скоро у него опустится граница дозволенного, и он станет таким же. А там - относительно молодая женщина, сверлящая меня опухшими глазами, завидуя моему новому, отглаженному пиджаку. Наверное, тогда, семь лет назад, она могла не ложиться под каждого встречного, а стать примерной матерью и хорошей хозяйкой. Но что-то пошло не так. Мать его, на этой планете что-то явно пошло не так. Я почти почувствовал, как колотится внутри меня несуществующее сердце. Сбросив с себя оцепенение, я вынырнул из тягучего омута, так ничего и не записав. Меня мог спасти только кофе. Как я уже говорил, мной несколько овладели некоторые человеческие привычки. Я направился к вульгарно блестящей вывеске «Кофейня». По пути неоднократно попытался достать сигарету из пачки, но мои дрожащие пальцы ответили мне отказом. К черту табак. Пока что к черту. Над дверью мерзким дешевым писком зазвенел колокольчик, который, мне кажется, служил только для того, чтобы радовать владельцев заведения тем, что их гости наконец-то свалили, оставив оплату и чаевые. Кроме этой мыли других в голову не приходило. Оказавшись внутри, я, как мне показалось, почувствовал себя лучше. Но ненадолго. 4. - Девушка? Официантка, явно обсуждающая свежие сплетни с барменом, сделала вид, что не слышит меня. - Ау, девушка? Примите заказ, пожалуйста. Во второй раз притвориться получилось немн