— … Юная леди?
Кто-то прикоснулся к ней и Стана вздрогнула, отшатываясь и роняя книгу, но звука упавшего предмета не последовало. Профессор стоял рядом, разглядывая пойманный справочник, а она чувствовала, как бьется в горле пойманной птицей пульс. В этом было что-то от первобытного страха перед крупными хищниками, рефлексы, генетическая память. Она училась на биолога, она хотела на этом специализироваться. Она отлично понимала причины и следствия собственных реакций. Но понимание не спасало от всепоглощающего иррационального страха.
Он всего-навсего поймал книгу, не дал ей упасть, избавил Стану от униженных извинений перед библиотекарем. Хотя, к чему это все? Ведь дело просто в том, что она не видела его движения.
— Я вас испугал, — теперь он не улыбался, а в глазах отражалась досада, которую он, по словам ученых, чувствовать не умел. — Простите меня, уважаемая студентка. Прошу, — он протянул ей книгу, легко поклонился, когда Стана забрала ее дрожащими руками, и ушел. Совсем.
— Здравствуй, Скай, — скорее обозначила губами, чем прошептала, Стана ему вслед и вернула книгу на полку.
Надо было спешить на ближайший автобус в пригород: у нее вдруг появилась масса вопросов к своему подопечному.
В этот раз путь показался ей вдвое короче, чем обычно, и даже охранник на въезде в поселок не так долго проверял документы. К дому она уже не шла — бежала, на ходу доставая ключ-карту из недр сумки.
В гостиной, как всегда, было тихо и сумрачно, но в этот раз не пустынно. Алек — точно, он ведь представился, — лежал на диване с закрытыми глазами. Его губы шевелились, но изо рта не вырывалось ни звука.
Спит? Стана замерла на полпути, не решаясь подойти ближе и дотронуться до него. Будить не хотелось, отвлекать, если он чем-то занят тоже. Впрочем, ее подопечный, как всегда, решил за нее. Он сел и открыл глаза, безошибочно находя ее в полумраке комнаты.
— Здравствуй, — сказал он негромко и слегка поморщился, будто ему было больно говорить.
Эта вот мимика и вводила Стану в ступор. Тогда, в библиотеке, ей показалось, что она наконец-то поняла, кто он. Черт, да это было единственным возможным вариантом — сходилось все: награды, имя «Скай», непонятная болезнь. И еще минуту назад она была так уверена в том, что лежащий на диване парень — мод. Из самых первых, военных модификантов. Но его поведение разбивало все ее логические построения вдребезги.
Стана тяжело вздохнула и помахала ему рукой, оглядываясь по сторонам и замечая несколько необычные детали интерьера: пустая коньячная бутылка, стыдливо выглядывающая из-под столика, темное пятно на стене над самым плинтусом и рассыпанные по ковру осколки стекла. На самом столике лежал ворох пустых блистеров из-под таблеток и шприцы, рядом стояли флаконы темного стекла. О том, что когда-то внутри были лекарства, догадаться было несложно.
На мгновение девушка похолодела: воображение рисовало картины попыток самоубийства — одна другой краше. Но, кажется, умирать ее подопечный не собирался. Огляделся, попытался воровато смахнуть со стола весь мусор, но не удержал равновесие и рухнул следом. Стана не успела испугаться и увериться в своих худших подозрениях, как он уже поднялся, виновато улыбаясь.
— Извини, — прохрипел он и натужно откашлялся. — Пить я, кажется, разучился.
Парень прижал пальцы к вискам и упал обратно на диван. Стана нервно рассмеялась, подходя ближе. Судя по пачкам на столике, в целях избавления от заслуженного похмелья, Алек извел все витамины из аптечки и добрую половину обезболивающих.
Отдельной горсткой лежали обертки от гематогена, последний надкусанный, но недоеденный батончик валялся сверху, рядом с пустым пластиковым стаканом от порционного протеинового коктейля.
— Тебе не поплохеет? — с сомнением оглядывая страдальца и примененный им арсенал, уточнила она.
Алек только помотал головой и вытянулся на диване.
— Мне хорошо. Только голова болит.
Под конец последней фразы его голос снова сорвался на хрип, а пальцы судорожно сжались на подушке. Ткань опасно затрещала.
— Тебе плохо, — Стана присела на краешек дивана и накрыла ладонью сведенные судорогой пальцы.
— Надо… спать… — еле слышно процедил он сквозь сжатые зубы.
А потом пальцы под ее рукой разжались и расслабились. Стана смотрела на разгладившееся лицо за мгновение отключившегося Алека и не понимала, что теперь делать. Вызывать врачей? Сидеть с ним?
Убраться в комнате и приготовить что-нибудь — решилась она минутой спустя, когда парень уже в явном крепком и здоровом сне перевернулся набок и завозился, устраиваясь поудобнее.
Когда она закончила с уборкой и ужином, Алек все еще спал. Тонкая струйка слюны стекала на подушку из уголка рта, а пальцы подергивались, то ли судорожно, то ли ему просто снился какой-то сон. Гадать Стане не хотелось, равно как и нервничать, выглядывая в каждом его движении предвестник приступа, так что девушка набросила на него тонкий плед и с тихим вздохом вышла из гостиной, притворив за собой дверь. С кухни аппетитно пахло жареным мясом, но есть в одиночестве не хотелось. Стана задумчиво улыбнулась и пошла наверх, в хозяйскую спальню.
Комната ни капли не изменилась, она была точно такой же, как и в самый первый ее день в этом доме. Тот же полумрак и спертый воздух. Те же бумаги и настоящие книги, раскиданные по столу, полу, дивану, кровати. Они вообще были всюду, будто они ничего не стоили, и это было маленьким доводом в пользу Станиной теории заговора. Такое отношение к ресурсам — оно как раз откуда-то оттуда, из довоенных времен.
Но, с другой стороны, в доме просто не было никакой электроники, кроме необходимого бытового минимума. Девушку это удивило еще в первые дни работы. Плитка, стиральные и посудомоечные машины, система климат-контроля — и в общем-то все. Даже замки на большинстве дверей были кодовыми, но механическими, а не электронными. Так что, быть может, у ее подопечного просто не было альтернативы этим бумажными книгам и альбомным листам, которые он изводил в непотребных количествах.
Стана осторожно забралась на стул и, отодвинув тяжелую штору, открыла окно на проветривание. Повеяло приятной свежестью, а со стола, как всегда, сдуло несколько исписанных мелким убористым почерком, исчерканных странными пейзажами и портретами листков. Она нагнулась и подобрала их, стараясь не приглядываться, но все равно зная, что там: чей профиль, чье лицо.
Он всегда рисовал одного и того же человека, а она еще с прошлых визитов слишком хорошо запомнила эти портреты, с точностью воплотившие на бумаге черты, которые она видела в библиотеке буквально несколько часов назад. Стана так и стояла посреди комнаты с неаккуратной стопкой в руках, силясь не заглянуть, не прочитать, не сунуть туда свой любопытный нос, когда сзади заскрипела дверь и незнакомый мелодичный голос произнес:
— Читай, если хочешь.
Стана вздрогнула и развернулась, едва сдержав изумленный вздох. В дверях, прислонившись к косяку стоял ее подопечный. Вот только его лицо в кои-то веки казалось не изможденным и больным, а просто слегка осунувшимся от недосыпа. Глаза смотрели прямо на нее и искры солнечного света дробились в серо-стальной радужке, бликующей чистым серебром. У людей не бывает таких глаз.
Но люди не могут и пережить тот коктейль лекарств, который заглотил он за те пару дней, пока ее не было — поняла Стана с опозданием. Человек бы умер или слег с тяжелым отравлением, но уж точно бы не мирно заснул и проснулся почти здоровым и довольным жизнью.
— Что у тебя с голосом? — тихо спросила Стана просто потому, что надо было хоть что-то сказать.
— Синтезатор речи почти восстановился.
Он пожал плечами и шагнул к ней. Стана рефлекторно отшатнулась, а Алек вздохнул и сел на пол прямо там, где остановился.
— Ты же и так сама поняла, — почти обиженно произнес он, глядя на нее исподлобья. — Мне надо было соврать?
Девушка помотала головой и тоже опустилась на пол. Слов не находилось. Она и так никогда не страдала избытком красноречия, а сейчас и вовсе не знала, о чем говорить.