Для постоянных клиентов и любителей вздергивать адреналинчик почем зря имеются серебряные вилки, а также бокалы и кружки из того же материала. Впрочем, экзотика экзотикой, но над дверью в заднее помещение висит раскорячившаяся стремянка, самый надежный противолюдный оберег. Так что если вдруг, прельщенный названием, забредет сюда какой буйный залетный людь и не пожелает ограничиться предложенным баром ассортиментом напитков и развлечений — приличным посетителям будет где спрятаться. Ибо записано даже в методичке Прикладного Неестествознания, что пройти под раскрытой стремянкой не способен ни один урожденный человек.
Ну, во всяком случае — это Шенк так считает. Дед же мой, помнится, смеялся до колик, когда впервые услышал о предназначении этой самой стремянки. Но разубеждать никого не стал. И мне отсоветовал, причем категорически. Когда же я спросил — «Почему?» — посмотрел так сочувственно, что самого его захотелось по башке стремянкою этой и приложить. Дед у меня — та еще зараза, и что только бабушка в нем нашла.
Я у Шенка — почетный клиент с пятидесятипроцентной скидкой. Посетителям нравится смотреть, как настоящий человек пьет «кровавую Мэри» или ту же самую «Королевскую девственную». И я свою скидку стараюсь отрабатывать по полной — если уж прихожу, то обычно надолго устраиваюсь, потягиваю стопки медленно, а при хорошем настроении еще и улыбаюсь почтеннейшей публике, сверкая серебряными коронками, чтобы все насладиться успели и потом на неделю разговоров хватило. Отравиться не опасаюсь — зря, что ли, меня чуть ли не с рождения натаскивали-приучали, по капле, по грамулечке.
Противно, да. Но не смертельно. А на окружающих действует правильно.
— Проблемы? — повел Шенк правым ухом, ставя передо мной первую — быструю — стопку. Ее я опрокинул махом, а вот дальше нарушил ритуал — взял себе бутылку целиком и домой отчалил. Слишком уж в баре народу много оказалось, не посидеть спокойно. Лучше по дороге подумаю. Шенк не стал возражать — он всегда понимает, когда кого надо оставить в покое. Тем более — человека.
В кружевной амагичке нет ничего сложного. Я такой поясок с закрытыми глазами за полчаса сплету. И любой сплетет, для этого не надо быть Мастером.
Только работать поясок не будет.
И не потому, что в него какая-то особая сверхсложная магия вплетаться должна, наоборот совсем — ни малейшей магии не должно быть туда вплетено. Даже следов. Даже малейшего намека на следы какой-либо магии. Чтобы работать, как положено, плетенка должна быть совершенно нейтральна в магическом плане. Я не смогу такое сплести — я даже самый распоследний узелок не смогу завязать, непроизвольно и совершенно естественно не пропитав его насквозь своей аурой. И никто в нашем мире не сможет.
Если он — не человек.
У людей нет магической ауры, они нейтральны, и потому столь же нейтральным будет все, ими сделанное. В этом и кроется повышенная опасность изготовленного ими оружия — оно разряжено. И каждый, берущий в руки, сам его заряжает, каждый раз по-разному, непредсказуемо. Отсутствие магии — это и есть основная человечья магия.
Если, конечно, не считать магии Поцелуя Истинной Любви.
Хм…
Вот, значит, зачем судьба столкнула меня с тем крысюком, которому несертифицированный товар жег лапы. Пора повзрослеть, перестать притворяться и на самом деле стать тем, за кого тебя все принимают. Тем более что теперь и средство имеется. И побудительный мотив — куда уж побудительней. Вряд ли это так уж сложно, бабушке же удалось, чем я хуже? Тем более что и Шенк уже как-то подозрительно принюхивался, было дело. Вот стану на самом деле человеком — и нюхай сколько угодно. И никаких проблем…
Проблема была лишь в том, что я совсем не хотел становиться человеком.
Глава 4. Амагичка. Принесение извинений
Моя мастерская — тоже в подвале, очень удобно. Работаю и слушаю, что там поделывает моя единственная надежда. Все-таки мне с ним повезло. Даже не будь торговля людьми у нас запрещена, мне было бы весьма трудно объяснить желание приобрести подобную редкость и так срочно. Подозрения бы возникли сразу, а оно мне надо? Не надо оно мне.