Посвежевший и помолодевший я устроился на кровати, укрылся одеялом, погасил свет настольной лампы. Сон не шёл. Как я ни старался отвлечься от мыслей, меня одолевающих, ничего не получалось. Мозг автоматически занимался своим делом – переваривал поступившие в него новые сведения. Мозг был возбуждён. Я долго ворочался с боку на бок, пару часов не мог заснуть. Потом стал считать до тысячи, потом до двух, потом…
Я стоял в огромной толпе народа. Люди были повсюду: спереди, сзади, справа и слева. Их было так много, что они почти касались своими телами меня. Кроме того, куда бы я ни глядел, в любом направлении, я видел одних лишь людей – человеческие головы вплоть до линии горизонта. Люди были разные: разного возраста, пола, национальности, но я не знал их никого. Только где-то впереди, как мне показалось, мелькнули голые плечи Натали, её белые вьющиеся волосы. Справа я заметил кривой длинный нос Драббаха, а слева – узкие глаза Огисо. Остальные – чужаки.
Почему такое столпотворение? Все они смотрели, щурясь, куда-то вверх в одну точку. Что привлекло их внимание? Они смотрели на солнце! Они грелись в его ласковых лучах, радовались теплу. Я также уставился на солнце, но оно меня почему-то совершенно не ослепляло. И не грело. Неожиданно цвет его изменился. Из жёлтого солнце стало оранжевым, как апельсин. Поднялся сильный ветер. Он ерошил волосы, срывал одежду, валил людей наземь. Солнце угасало, хотя было в зените. Из оранжевого цвет перешёл в кроваво-красный. Температура резко понизилась. Ветер сделался ураганный. Он неистовствовал, бросал в людей комья земли и снега. Люди лежали вокруг меня обессиленные, замёрзшие, мёртвые. Со мной же ничего не случилось. Я продолжал стоять, как ни в чём не бывало. Недоумевая, почему. И перед тем, как солнце погасло, и наступила вечная ночь, я успел увидеть свои руки. Они не были человеческими. Это были руки робота – металлические манипуляторы, на гладкой полированной поверхности которых отражались красноватые блики…
Я проснулся, разбуженный странным звуком. Зажёг свет у изголовья. Что-то происходило со входной дверью. Снаружи из коридора кто-то наносил по ней мощные монотонные удары. Кто-то хотел её проломить, кто-то, кто не имел ключа. Но ключа-то не было только у меня! Невероятно! И ещё этот идиотский сон! Если так будет продолжаться и дальше, я натурально сойду с ума, спячу от постоянного нервного перенапряжения. Я вспомнил человека, повстречавшегося мне в лондонском аэропорту. Буду так же дёргаться! Я поднялся с кровати, подошёл к двери. «Эй, – крикнул я, – кто там?!» Удары на секунду прекратились, но затем возобновились с удвоенной энергией. Дверь трещала, словно по ней били кувалдой, но не поддавалась. Крепкий замок!
Я снова не понимал ситуации. Если Огисо пусть приближённо, но сумел вернуть покачнувшийся мир в исходное состояние и заставил меня поверить в его объяснения, то возникшее обстоятельство не вписывалось ни в какие теории японца. Происходило нечто исключительное. Я, как деревянный болван, стоял у прямоугольника двери, смотрел, как её вышибают, не зная, что делать. По идее, нужно было бы, наверное, обзавестись каким-нибудь оружием на случай, если тот, кто с таким упорством высаживает мою дверь, настроен враждебно и против меня, что весьма вероятно. Чем вооружиться, никак не приходило мне в голову.
Удары следовали за ударами. Вот-вот дверь распахнётся. Я вспомнил, что Огисо что-то говорил про номер телефона. Ага, он сказал, что номер легко запоминается. Четыре нуля! Я бросился к аппарату, набрал четыре раза подряд зеро. Трубка молчала. Где этот факаный цээрушник, у которого по кораблю бегают сумасшедшие с кувалдами, не дающие никому спать по ночам?! Трубка отвечала лишь длинными гудками. Я швырнул её на рычаг, когда дверь, наконец-то не выдержала натиска.
На пороге возник человек, при виде которого меня сперва бросило в жар, потом в холод. Одного взгляда в его безумные, широко раскрытые глаза хватило, чтобы понять, что он меня сейчас прикончит. И сразу стало ясно, почему. Он сбежал из лаборатории! Из абсолютно лысой его головы торчали несколько коротких блестящих цилиндров, с концов которых свисали оборванные пучки разноцветных проводов. Они ставили над ним эксперимент, и что-то у них не сработало! Передо мной стоял так называемый «доброволец», одетый в белую изодранную в клочья одежду. Его руки с гигантскими кулаками были по локоть в крови. То ли оттого, что он уже расправился с кем-то в лаборатории, то ли потому, что он разбил их о мою дверь. Кровь с рук капала на пол.