– К сожалению, я не могу их снять и показать вам, поскольку устройство частично вживлено в мою голову, я и сплю с ними… Ничего страшного, я привык.
Шутливый тон моего вопроса приобрёл горьковатый вкус. Я сказал:
– Извини, Бобби, я не знал.
– Мистер Сазонофф, – он по-прежнему неправильно выговаривал мою фамилию. – Я приехал за вами. Мой хозяин, мистер Майкл Саймон Третий, просит вас прибыть в его
резиденцию.
– Ну, во-первых, я теперь не Сазонов, а Сазуки, а, во-вторых, за кого вы все меня держите?! За дурака или мальчика для битья?! Я не желаю, чтобы меня в очередной раз дырявили или втягивали в скверную историю в качестве подопытного животного… Куда исчезла фирма Драббаха?!
Я повысил голос, чтобы у Бобби создалось впечатление, что я раздосадован, что я невероятно зол. Размешивая ложечкой сахар, он спокойно произнёс:
– Господин Сазуки, очень жаль, но у меня нет ответа на любой ваш вопрос, так или иначе связанный с делами моего хозяина. Я всего лишь водитель вон того замечательного автомобиля. Только мистер Майкл Саймон Третий способен удовлетворить ваш интерес и никто другой.
Ну и хитрая бестия этот негр! Наверняка в курсе всех грязных операций своего босса. Да, они прекрасно понимают, что возможность докопаться до истины я не упущу. На этом и играют. Тем не менее, я продолжал прикидываться оскорблённым.
– Он хочет использовать меня вместо кондома, или он надеется каким-то образом меня прикончить? А что будет, если я откажусь?
– Конечно, то, что вы сейчас услышите, слабо утешит вас, господин Сазуки, однако я всё же скажу. Мистер Майкл Саймон Третий гарантирует вашу неприкосновенность. Мистер Майкл Саймон Третий просил передать, что он не собирается причинять вам зла. Он просто хочет поговорить с вами и кое-что уточнить. Если же вы откажетесь ехать, то он не настаивает, хотя мистеру Майклу Саймону Третьему будет и досадно…
Заладил – Майкл Саймон Третий, Майкл Саймон Третий! Почему не Четвёртый? Кто он вообще такой?
– Кое-кто тоже гарантировал полную мою безопасность, а потом из базуки в меня стрелял! Почему бы ему самому не приехать ко мне?
Бобби допил кофе, бросил на столик несколько монет, собрался уходить.
– Для него это опасно. Так вы едете или нет?
Я сдался:
– Ладно. Посмотрим на твоего хозяина, что за фрукт.
Перевес был явно на их стороне. Они диктовали условия. Мне пришлось подчиниться, несмотря на значительный риск. Я опрокинул содержимое чашки в рот, не почувствовав ничего, прибавил к Робертовским монетам купюру с портретом королевы, и мы направились к автомашине…
«Аспид» свернул со скоростного шоссе, по которому мы неслись, словно бешеные, на просёлочную асфальтированную дорожку. Автомобиль неспешно покатился среди зелени лугов и кустарников. Вокруг было довольно красиво, природа возрождалась после зимнего безвременья. Впереди между изумрудных крон деревьев, как в сказке, возник удивительно симпатичный замок. Четыре высокие башни, напоминающие шахматные фигуры – ладьи, стояли по углам. Заканчивающиеся зубцами стены хорошо сохранились вопреки столетиям, но заросли мхом и лишайником. В узкие окна были вделаны замысловатые решётки, всюду застеклённые. Над одной из башен развевалось цветное полотнище. Замок создавал впечатление торжественности и величия. Перед замком имелся сухой неглубокий ров, через который был перекинут старинный мост на цепях. Машина въехала в ворота.
Бобби припарковал «аспид» во внутреннем дворике рядом с роскошным «гепардом». Здесь также стояли новенькие спортивные «бета джульетта» и «жёлтый дьявол». Каждая
автомашина стоила целое состояние. Вместе с Бобби мы вошли в холл замка. Красная ковровая дорожка, лежащая на чёрных мраморных ступенях спиральной лестницы, уводила куда-то вверх, под самую крышу. На обтянутых бархатом панелях висели
подёрнутые трещинками картины в золочёных рамах, изображающие либо средневековые батальные сцены, либо морские пейзажи. Мы двинулись по спирали.
На лестничных площадках то и дело встречались пузатые китайские вазы, наполненные живыми цветами, или изумительной работы часы в вычурных корпусах, показывающие почему-то совершенно разное время. Мы свернули с лестницы в длинный тёмный коридор. Роберт проводил меня до ближайшей двери и впустил в помещение за ней.
Полной противоположностью увиденному до этого была обстановка помещения, куда я попал. Прямоугольной формы оно несло на себе достойный отпечаток современной цивилизации, воплощало традиции дизайна конца двадцатого, начала двадцать первого столетия. В грузном кресле – которое-то и креслом нельзя было назвать, скорее это был трон, но сделанный из пластика, нержавеющей стали и натуральной кожи —, установленном на некотором возвышении, постаменте, сидел довольно молодой человек, мужчина, закинув ногу на ногу. Одет он был в изысканный белый фрак, такого же цвета рубашку и брюки, а также белые туфли. Белый галстук-бабочка дополнял коллекцию. Его длинные, не менее белые, чем вся его одежда, волосы были собраны в тугой узел на затылке. Человек, перебирая пальцами, катал по ладони левой руки два крупных золотых шара. Прозрачное стекло, делившее помещение пополам, отгораживало его от меня.