– А, по-моему, добрее людей. Мы глупых индейцев почти всех истребили, я уж не говорю про животных. Всё время расширяем среду своего обитания, убивая тех, кто нам неугоден.
– Чем заканчивается?
– Не придумал пока.
– Похоже на «Пикник на обочине» Стругацких. Только там люди лезут в зоны, а у тебя зоны надвигаются на людей.
– Ну что, возьмёшься?
– Пожалуй, нет. Может быть, ты сам напишешь? Сюжет-то оригинальный.
– Ты же знаешь, я по «Пинк Флойду» специалист. Фантастика не моя тема.
– А вот это неправда. «Пинк Флойд» – самая фантастическая группа в мире.
Она стояла у дороги. Практически одна-одинёшенька. И только куст какого-то растения составлял ей компанию. Никого из людей не было – в этой части острова давно никто не появлялся. Вокруг – трава, местами зелёная, а по большей части выжженная солнцем до желтизны. Вдалеке синела полоска воды – то ли озеро, то ли речка, а на самой кромке горизонта, на берегу океана – пальмовая роща. Видимо, раньше будка была ярко-красного цвета. Но теперь от времени и воздействия природы краска потускнела и кое-где
потрескалась. А надпись вверху еле читалась. Зато решётчато-стеклянные окна и дверь остались в целости и сохранности. Не было видно ни торчащих острых осколков, ни намалёванных граффити.
«Ничего они не отключили. Всё как работало, так и работает. Телефонная будка функционирует нормально. Напрасно переживал Аналитик. Видимо, он предчувствовал, что из своей глубоководной экспедиции он не вернётся. Поэтому в субмарину сел один. Не захотел губить ещё одну жизнь. Что там случилось, кто его знает? Что угодно могло произойти. 11 тысяч метров – не шутка. Аналитик сказал, что американцы уже опускались в Марианскую впадину. Успешно. Однако результаты своих исследований почему-то засекретили. Может быть, нашли что-то из ряда вон выходящее, сфотографировали нечто экстраординарное? Базу пришельцев, например. Аналитик сказал, что если погружение пройдёт удачно, то на дне лодка способна пробыть сутки, а за сутки он не только базу, он пуговицу от кальсон инопланетян отыщет.»
Артём подошёл к телефонной будке, потрогал её деревянную поверхность цвета спелой вишни, сел на траву, всунул в рот соломинку.
«Я никогда не был свободным. С самого раннего детства включился в игру. Думал, будка это свобода. Но и она навязывает тебе правила. Огромные возможности, контролируемые свыше. Какая же это свобода? Если желание будка исполняет любое (ну, совершенно любое), то можно было бы в принципе и схитрить. Засунуть её себе в голову и стать абсолютным богом. Но это тоже, на мой взгляд, не свобода. Предположим, существует сверхцивилизация, научившаяся создавать всё из всего. А раз так, то, наверняка, имеется и ещё более развитая цивилизация, давно научившаяся создавать всё из всего. И где гарантия, что более высокоразвитая цивилизация не развлекается подобным образом – подсовывает папуасу всего лишь телевизор, хотя в запасе у неё имеется компьютер.
Теперь я понимаю, почему Аналитик так никогда и не воспользовался будкой, чтобы сделаться богом на Земле и в её окрестностях. Он сказал, ничего страшнее этой телефонной будки в природе не существует. Соблазн всемогущества превращает человека в монстра. Именно поэтому он ограничился ролью богатого и чудаковатого бизнесмена. Когда умирал реальный Брэнсон, Аналитик вселился в его тело.
Убили ли пришельцы Аналитика-Брэнсона? Или это был всего лишь несчастный случай, на который они не захотели влиять? Какие они на самом деле преследуют цели, я не знаю, а, самое главное, мне и знать неинтересно. Потому что, узнав, я не стану свободным, а продолжу играть в чужую игру… Когда я был ребёнком, у нас в доме стояла радиола. Отец купил, чтобы слушать радио и проигрывать пластинки. Эдакий громоздкий ящик на четырёх высоких ножках. На радиоприёмнике было шесть или семь клавиш для того, чтобы переключать диапазоны принимаемых частот. Инженеры, сконструировавшие радиолу, не могли даже предположить, что найдётся идиот, у которого возникнет мысль, а что произойдёт, если нажать на все клавиши сразу. Этим идиотом оказался я. Я нажал на все клавиши сразу. И радиола вышла из строя. Клавиши запали.»
Артём в последний раз посмотрел на выжженную солнцем траву, на пыльную грунтовую дорогу, выплюнул соломинку, вдохнул полной грудью горячий воздух и распахнул дверь. Внутри, в телефонной будке, было жарко, как в аду. По углам висела серебристая паутина. Пауков нигде видно не было. Телефонный аппарат проржавел настолько, что местами ржавчина проела металл до дыр. Артём снял трубку, набрал с помощью крутящегося диска восьмизначный код (год рождения и год смерти Теслы), который ему сказал Аналитик. В трубке щёлкнуло, и мужской голос очень вежливо спросил: