Принтер остановился. Я вытащил листы и принялся читать.
23
Мрачная дверь изолятора была грубо обита железом, имела смотровое окошко, наглухо заваренное сваркой, и массивный, тронутый ржавчиной засов, запираемый на амбарный висячий замок. Я представил, как выглядит помещение по ту сторону двери: тёмная, сырая каморка, обвалившаяся штукатурка, старая железная кровать без матраца и подушки, в углу темницы – вонючая параша, рядом – раздолбанный умывальник, тусклая лампочка на потолке, маленькое оконце с решёткой.
Неопределённой внешности охранник, одетый в чёрную униформу, с чёрной резиновой дубинкой, притороченной к поясному ремню, общупал меня с головы до ног, конфисковал полупустую пачку сигарет и зажигалку, сказал – не положено, приоткрыл тяжёлую скрипучую дверь и, слегка хлопнув меня по спине, подтолкнул вперёд со словами «иди, счастливчик». «Чего это он меня счастливчиком-то назвал? – подумал я. – Издевается?» И вошёл в изолятор.
Вошёл и остолбенел. Да и как тут было не остолбенеть. Увиденное потрясло меня до глубины души. Я ожидал попасть в камеру-одиночку, а попал в гостиничный номер-люкс: Ковровое покрытие на полу. Квадратный стеклянный стол с живыми цветами в маленькой вазочке. У стола – два больших кожаных кресла. Панорамное окно без каких-либо признаков решётки, с видом на балкон. Тюлевые занавески. Картины и бра на стенах. Несколько орехового цвета дверей.
В кресле, уткнувшись носом в экран ноутбука, сидел рыжеволосый курчавый мужчина средних лет и что-то там себе набирал на клавиатуре. Увидев меня, он положил компьютер на стол и жестом пригласил в кресло напротив.
– Удивлены? – спросил он.
Я подошёл к нему, пожал крепкую руку, опустился на мягкое сиденье, произнёс:
– Весьма.
Он осмотрел меня цепким взглядом чуть желтоватых глаз:
– А вы думали, здесь что-то вроде тюремного карцера?
– Точно. Откуда такая роскошь? У вас же ведь всё конфисковали?
– Всё да не всё. Если бы выгребли все мои заначки, я сейчас рукавицы бы шил и зарабатывал себе туберкулёз. А так… Деньги в нашем мире решают очень многое, если не всё. Вместо меня в колонии под моим именем, кстати, сидит совершенно другой человек, регулярно получающий хорошую зарплату. А я вот здесь, в «жёлтом доме», с комфортом диссидентствую. Пишу, знаете ли, статейки в различные оппозиционные издания. Под псевдонимом, разумеется.
– А почему не из-за границы? – спросил я.
– От них же скрыться крайне сложно. За границей они меня быстрей найдут.
– Кто?
– Как «кто»? Те, кто похитили мои разработки альтернативных видов топлива. (Ну, разработки моих учёных, если быть точным.) Те, кто потом с помощью местных властей обвинили меня в неуплате налогов, отняли нефтяной бизнес и усадили на скамью подсудимых. Те, кто превратили олигарха в заключённого. Те, кто и вас, молодой человек, оставили с носом. Между прочим, чем вы занимались на свободе, позвольте полюбопытствовать?
– Компьютерным программированием.
– Это мне известно. Чем конкретно?
– Искусственным интеллектом.
– Ого. Серьёзная заноза в их задницу.
– Именно поэтому вы пригласили меня к себе? Мы – одного поля ягоды? Братья, так сказать, по несчастью?
– Скорее, братья по оружию… Да, конечно. У нас общие враги. Ну, о чём мне, скажите на милость, беседовать с Профессором – преподавателем-агностиком, который ввязался в борьбу с церковниками, или с Писателем – литературоведом, назвавшим депутатов «братвой в законе»? Я уж не говорю про прочих зелёнок и шибздов.
– Почему вам неинтересно поговорить с Профессором и Писателем?
– Потому что они занимались ерундой – стреляли по воробьям. Точнее, дразнили гусей. За что и поплатились. А то, чем занимались мы, посерьёзней будет.
– Почему же ерундой?
– Ну, вот посудите сами, молодой человек. Писатель в своём блоге назвал президента вором и убийцей. Ну, разве не глупо называть масло масляным? Все без исключения вожди: от фараонов в древние времена до президентов в нынешние – воры и убийцы. Все без исключения. Они воруют у народа жизнь (не дают нам нормально жить) и тем или иным способом убивают людей. Своими действиями, прямыми или косвенными. Но ведь им по-другому вести себя и нельзя. Так устроена система. Нужно коренным образом её менять, тогда этого не будет. Но менять систему никто не хочет. Ни верха, ни низы. Верха, потому что это им не выгодно, низа, потому что нет единства – каждый за себя.
Войны, организованные верхами, вычистили из народа самых светлых, честных, порядочных и мужественных личностей. Те же массы, которые остались, подвергаются умственной обработке, им навязываются ложные ценности и разобщённые способы поведения в социуме. Инакомыслящие подвергаются репрессиям.