Выбрать главу

Но профессор Людерс чувствовал себя здесь великолепно, как ученый-археолог в любимом музее древностей.

Усевшись на палубе голландской каравеллы, он с воодушевлением рассказывал Гатлингу, показывая широким жестом вокруг:

— Здесь, перед вашими глазами, вся история кораблестроения. Вы не можете себе представить, какие здесь есть исторические драгоценности. Вон там, у колесного парохода прошлого столетия, виднеется корабль доколумбовской эпохи. С этаким рулем плавали в океане! А вот там, за трехпалубным бригом, хранится жемчужина моего музея: скандинавское одномачтовое девятивесельное судно десятого века с западных берегов Гренландии. В незапамятные времена оно было выброшено бурей на обломки ранее погибших кораблей и потому прекрасно сохранилось. Посмотрите на его красивую удлиненную форму, с острой приподнятой кормой и еще более высоким носом, увенчанным резной головой не то птицы, не то дракона. Какими судьбами оно попало сюда? Какие безумно храбрые люди пустились в этом утлом челне в далекое плавание? А там, внизу, в неподвижных холодных глубинах, наверно, лежат развалины финикийских и египетских кораблей, и, кто знает, быть может, здесь же, под нами, покоится флот великой Атлантиды, среди леса водорослей и колонн погибшей цивилизации?

— Масса Гатлинг! Капитан Фергус Слейтон просит вас пожаловать к нему.

Гатлинг увидел полуобнаженного негра, черное тело которого приобрело в лучах заходящего солнца оттенок старой бронзы.

— Что ему нужно?

— Просит пожаловать к нему, — повторил негр.

Гатлинг неохотно поднялся и отправился по зыбким мосткам в «резиденцию» губернатора.

Слейтон принял его, стоя в своей обычной позе.

— Гатлинг, мне нужно с вами поговорить. Вы любите мисс Кингман? — задал он Гатлингу неожиданный вопрос.

— Не считаю нужным отвечать вам! Это касается только меня!

— Вы ошибаетесь! Это касается и меня!

— Вот как? Тогда могу сообщить, что я лично, как говорят, никаких «видов» на мисс Кингман не имею. Мы с ней друзья, и я глубоко уважаю ее. Но эта же дружба накладывает на меня и некоторые обязанности…

— В чем они состоят?

— В том, что я никому не позволю распоряжаться судьбою мисс Кингман против ее доброй воли.

— Не забывайте, Гатлинг, что здесь я имею привилегию позволять что-либо или не позволять. Только я! — И после паузы он добавил: — Вот что, Гатлинг! Я имею возможность доставить вас на берега Азорских островов. Я смогу весьма солидно обеспечить вас на дорогу.

Гатлинг весь покраснел от гнева и сжал кулаки.

— Молчать! — крикнул он. — Вы смеете предлагать мне взятку? Вы смеете думать, что я способен за деньги предать человека? — И вслед за этими словами он набросился на Слейтона.

Слейтон отразил удар и дал свисток. Десяток разноплеменных оборванцев, составлявших личную охрану Слейтона, ринулись на Гатлинга из-за распахнувшихся дверей.

Гатлинг отбрасывал их во все стороны, но борьба была неравная. Через несколько минут он был крепко связан.

— Бросить его в темный карцер! Кстати, посадите под арест и Симпкинса!

И когда Гатлинга увели, Слейтон спросил одного из слуг, все ли готово к церемонии выбора жениха.

— Отлично. Итак, сегодня в девять вечера!

* * *

Большой зал кают-компании был разукрашен на славу. Стены пестрели флагами всех наций, взятыми с погибших кораблей, и кусками цветной материи. Через всю комнату, вдоль и поперек, тянулись гирлянды водорослей. На воздухе эти водоросли быстро бурели и имели довольно жалкий вид, но, что делать, другой зелени нельзя было достать. Зато на столах красовалось несколько букетов крупных белых цветов, напоминавших водяные лилии. Разноцветные фонари, подвешенные к потолку, дополняли убранство. Длинный стол был уставлен холодными блюдами, вином и даже бутылками шампанского.

Население Острова буквально сбилось с ног с самого утра.

К вечеру нельзя было узнать всех этих жалких оборванцев.

У каждого из них в заветном сундучке оказался довольно приличный костюм. Никогда еще не брились они так тщательно, не причесывали с таким старанием отвыкшие от щетки и гребешка волосы, никогда не изводили столько мыла и воды и никогда так долго не заглядывались на себя в осколки зеркал…

Эти осколки отражали самые различные лица: и черное, как сажа, лоснящееся лицо негра, и узкие глаза желтолицего китайца, и изъеденное солью и ветрами лицо старого морского волка, и ярко-красное лицо индейца с затейливыми украшениями в ушах.