– Уже ночь, – сказала она как-то задумчиво.
Возле двери у стены стояла длинная скамья, заваленная инструментами для резьбы по дереву и неоконченными работами. Возле скамьи на стуле сидел мальчик. На вид ему было лет десять. Бросались в глаза его длинные волосы пепельного цвета. Мальчик взглянул на Ломбока вопросительным взглядом.
– Здравствуй, Микель!
– Здравствуйте.
Голос мальчика был слабым, незапоминающимся. Спутанные, взлохмаченные волосы Микеля казались темнее, чем на фотографии, которую видел Ломбок. На ней мальчик выглядел просто блондином. Узкое худое лицо с большими бесцветными глазами подчеркивали хрупкость и беззащитность. Сейчас же Микель твердо пожал руку Ломбока, смело глядя в глаза.
Ломбок обратил внимание, что ноги мальчика были босыми. Нечто вроде пижамы, густо усыпанное древесными опилками и стружками так, что было трудно даже понять, какого оно цвета, прикрывало его детскую фигурку.
– О, Микель! сказала Кармен. – Почему же ты до сих пор не переоделся? Мистер Ломбок еще подумает, что ты болеешь, слишком слаб для... Скажи, захочешь ли ты отправиться в далекое путешествие? А, дорогой?
Микель тут же соскользнул со стула.
– Но куда?
– На Землю, – сказал ему Ломбок. – Вы уже взрослый, и я уполномочен предложить вам стипендию в Академии.
У Микеля от удивления поднялись брови, а затем умное детское лицо озарила озорная мальчишеская улыбка.
Через десять минут взрослые перешли на террасу, где мягкое тепло скрытого источника предохраняло от наступающего холода ночи. Приятные напитки были доставлены бесшумным роботом, который двигался – “шел” на неслышных колесиках.
– Вы должны им гордиться, – заметил Ломбок, сделав глоток и при этом внимательно разглядывая остальных присутствующих.
– Могли бы, конечно, и больше гордиться, если бы мы являлись его биородителями, – сказал свое слово Сикстус. – Мы оба граверы и проделали огромную работу по воспитанию мальчика, после того, как он попал к нам из центра усыновления.
Ломбок как-то осторожно сделал еще один глоток, словно чего-то опасаясь.
– Я не знал, что он был усыновлен, – солгал Ломбок, показывая при этом свой интерес.
– О, да. И Микель об этом знает, конечно...
– Мне пришло в голову..., впрочем, могу я задать личный вопрос?
– Пожалуйста!
– Все очень интересно. И я подумал о том, делали ли вы когда-нибудь попытку узнать, кто же были, или еще есть, его биородители?
Хозяева покачали головами, несколько ошарашенные вопросом. Сикстус не преминул пояснить:
– Сам премьер Элиайна не мог получить информацию из этого места. Медицинские справки о здоровье биородителей доступны. Но это все, что можно узнать. Ничего другого, так как биородители не хотят огласки. Мы не знаем, кто они.
– Я понимаю, – Ломбок задумался. – Даже при всем этом я попытаюсь разузнать хоть что-то. И сделаю это завтра. У помощника директора есть любимый им проект, корректирующий поведение биородителей и стиль жизни в связи с художественными достижениями детей. Этот центр по усыновлению в Элиайн?
– В Гласиер Сити. Но я уверен, приезд туда не даст вам ничего хорошего.
– Я тоже думаю, что поездка может оказаться бесполезной. Но я должен буду доложить, что я делал такую попытку. Утром я отправляюсь туда. А затем – могу ли я надеяться, что мое предложение принято?
Прежде, чем он дождался ответа, Микель, теперь одетый как положено, быстро вышел на террасу и опустился на стул.
– Микель, наконец-то ты появился, – сказала Кар-мен.
Мальчик бросил острый взгляд на гостя.
– А вы видели берсеркера? – спросил он напрямую с юношескою непосредственностью и неподдельным интересом.
Сикстус кашлянул, а Ломбок попытался все это обратить в милую шутку.
– Нет, не видел. Я никогда не был на планете, подвергающейся прямой атаке. Я не так уж много путешествовал в космосе. Моя поездка сюда, как я и говорил, не связана с военной акцией.
– Никакой тревоги в Боттлнек? – спросил Сикстус. – Вы ведь должны были продвигаться этим путем? Другого пути не было для достижения системы Элиайн, окруженной парсек за парсеком пылью и газом, слишком плотными для практической астронавтики.
– Никакой тревоги, – повторил Ломбок. Он взглянул в лица взрослых. – Я знаю, многие теперь опасаются далеких космических путешествий. Но давайте посмотрим фактам в лицо. Элиайн – не самое безопасное место в населенной галактике. Даже когда Боттлнек потерпит поражение в результате движения облаков или из-за действий берсеркера, каждый в Элиайн, в лучшем случае, будет в осадном положении.
Ломбок не сказал Джелинксам ничего нового. Он обсуждал варианты их будущего, и они все трое глядели на него и внимательно слушали. Он продолжал:
– Что же касается меня, я бы чувствовал себя в большей безопасности на обратном пути, чем находясь здесь.
Сикстус смотрел в ночное небо, подобно фермеру, ожидающему, когда гроза погубит нежные ростки его урожая...
– Я должен остаться здесь ради своего дела, – заявил он. – Другие члены моей семьи пусть поступают по-своему. У меня сестра, у нее дети. Есть еще рабочие, арендаторы. Я не могу отлучиться даже на пару дней.
– Очень важное дело, – согласилась Кармен. Она и ее муж взглянули друг на друга, как будто они оба пришли к единому решению одновременно.
– Ну и, конечно, очень важно будущее Микеля, – ее губы дрогнули, произнося эти слова. – Академия!
– Конвой отправляется через два дня, – объявил Ломбок. – Два дня. Они обещали мне еще два часа.
В действительности же флотилия отправится только тогда, когда Ломбок скажет о своей готовности адмиралу, но никто в Элиайн, как надеялся Ломбок, этого не знал.
– Наш мальчик должен ехать, – сказала Кармен и нежно погладила длинные волосы сына. Его глаза сияли. – Но Мигель слишком юн, чтобы ехать без взрослых. Сикстус, сколько тебе понадобится времени, чтобы привести все в порядок и присоединиться к нам?
Ломбок затянулся сигаретой, которую только что закурил, задумчиво глядя на присутствующих. Леди была более встревожена, чем ее сын. Ее давняя мечта осуществляется, она видит себя в Академии, где будет столько знаменитых художников, а с ее энергией, умом и таким одаренным сыном они многого добьются, и перед ними распахнутся двери целого мира... Человек из Мунбейз, который Послал Ломбока, все хорошо рассчитал... Ломбок живо представил себе Кармен на Мунбейз – ошеломленную, отчаявшуюся, когда она наконец узнает правду.
Правду... Ее следует подавать осторожно, когда для того придет время.
ГЛАВА II
Система образования в Элиайн считалась слабой по сравнению, например, с Землей, и поэтому Микель не тратил много времени на школу. Домашнее образование, которое ему дали родители, не способствовало его контактам с другими детьми. В результате этого у него было только несколько знакомых, главным образом дети соседей, которые иногда приходили в гости, но Микель никогда из-за этого не огорчался.
Он не собирался скучать по ним после отъезда. Но когда утром, после отъезда мистера Ломбока в Центр усыновления, мать Микеля предложила позвать друзей, чтобы попрощаться, он согласился.
Из троих приглашенных двое отнеслись равнодушно к его великой новости или просто сделали вид, что это им не интересно. Третий, открыто завистливый, выразил вслух свое недоумение, как Микель относится к тому, что они будут пересекать Боттлнек, где определенно идет война.
Микель, увлекавшийся космическими войнами, по крайней мере теми, что велись на страницах приключенческих книг для юношества, считал себя знатоком и расценивал этот риск как минимальный. В конце концов, капитаны кораблей и другие члены экипажа не станут рисковать, если будет реальная опасность.