— Итак, что же вы хотели спросить, мистер...?
— Ломбок. Я — из отдела Обороны.
Он достал документы, но Темесвар махнула рукой.
— Я верю вам. Хотя это и не имеет значения.
— Да? А если я начну задавать вопросы религиозного толка?
Женщина улыбнулась.
— Но вы же не будете этого делать? Теперь улыбнулся Ломбок.
— Вы угадали. То, что вы знаете о религии, скорее всего уже устарело. По крайней мере, большая часть информации.
— Итак, перейдем к делу. Я слушаю вас, — повторила Элли.
— Видите ли, Элли, я провожу психологическое исследование некоторых удалившихся от дел ветеранов. Вы в прошлом году заполняли анкету, помните? Мы просто проверяем некоторых людей, выбранных наугад для анкетирования.
— Наугад? — это явно развлекло ее. — Если и бывают случайности, то в них всегда замешана я.
Ломбок взглянул на Элли почти сердито. Речь идет о некоторых официальных секретах, которые даже на Луне остаются секретами, не говоря уже о Земле.
Он посмотрел в какой-то листок, выглядевший вполне достойно — со штампами и таблицами:
— Ваша отставка, как я вижу, была добровольной. На вас не было оказано никакого давления, не так ли?
— У меня несколько изменилось мировоззрение, если это можно назвать давлением. В остальном же — все совершенно добровольно.
— Да. Это так, — он сделал паузу. — Но если вернуться в прошлое, то какова все же истинная причина вашего ухода со службы?
— Я уже указывала ее. Я начала осознавать, что все, что я делаю, не имеет для меня никакого значения.
Ломбок задумался, переваривая ее ответ. Не услышав продолжения, он стал задавать наводящие вопросы, чтобы все же понять настоящую причину.
— Не имело значения...
— Разве у вас нет подобных объяснений? Такой распространенный случай!
“Распространенный? Сколько интервью уже за ее плечами? Кто были эти люди?” — размышлял Ломбок.
— Если вы не возражаете, то я все же...
— Пожалуйста, пожалуйста.
Ломбок сделал вид, что включает крошечный магнитофон, который и без того уже работал:
— Итак, не могли бы вы немного остановиться на том, что же именно в Космических Силах потеряло для вас смысл и почему?
— Трудно сказать. Военная служба, исследования космоса... После моего последнего задания я начала это осознавать. Конечно, не сразу, постепенно.
— Защита жизни людей Галактики от берсеркеров. Для вас это потеряло смысл? — в голосе Ломбока чувствовалось изумление.
— Я знала, что вы зададите именно этот вопрос. Если говорить в общем, то нет, не потеряло. В нашем Храме нет сторонников берсеркеров. Если берсеркеры атакуют Землю, я буду среди бойцов, защищающих нашу планету. Я в этом убеждена. Естественная человеческая реакция — защищать окружающих тебя людей и самого себя. Хотя в общем, для меня служба в Вооруженных Силах не так важна.
Ломбок не мог понять, что же именно она имеет в виду:
— Если я вас правильно понял, то вы просто больше не видели смысла в тех поручениях, которые вам давали, не так ли?
Кажется, ей было приятно, что он старается понять ее.
— Что-то в этом роде.
— Так, может быть, вы расскажете о вашей последней миссии?
Она изменила позу, закинув ногу на ногу, красота и стройность ее ног четко обрисовывалась под серой материей.
— Если у вас есть время меня выслушать, то...
— Бесконечно много времени, — Ломбок сделал неопределенный жест рукой. — Куда вас направили, что именно вы делали? Как вы сработались с полковником Маркусом?
— Полковником? Как его дела? Я полагала, что он уже занимает более высокую должность. Или его уже нет, — последние слова были сказаны отрешенно, без тени насмешки.
— Я уверен, что вам уже приходилось рассказывать о своей последней миссии.
— Да. Все было записано. Вы можете просмотреть записи. Возможно, вы это уже сделали. Признаюсь, я несколько заинтригована. Почему вы приходите ко мне и задаете вопросы о том, что было одиннадцать лет назад?
Он уже не знал, придерживаться ли ему прежней версии — версии случайного выбора одного из анкетируемых, или же говорить начистоту. Так ничего и не решив, Ломбок продолжал свои расспросы:
— Это была необычная миссия, разве не так? Мне очень хотелось услышать все от вас лично, если вы не возражаете.
— Возражаю? Нет, — она достала из кармана сигарету, предложила закурить Ломбоку, но тот отказался. Голубой дымок взвился в воздух. — На кого вы работаете? На оборону?
— На Тупелофа.
Она какое-то время обдумывала информацию, затем кивнула головой, сделав знак, что ей это безразлично.
— Хорошо. Самое важное, касающееся последней миссии, конечно, связано с тем, что мы встретились с чем-то ранее неведомым. Явление было замечено однажды и до нас. Его даже сфотографировали. Но на Коресеке так много всяких таинственных вещей, что никто не проинструктировал нас подробно обо всех чудесах. Даже в самых общих чертах. Мы вернулись в штаб изучения Коресека с тем, что нам удалось обнаружить. Это место стали называть Тадж, что значит “высокая шапка дервиша”. Нечто огромное, величественное, таинственное. Постепенно “Тадж” превратился в официальное название. Я не знаю, как сейчас называют то, что мы обнаружили тогда.
— А что вы подумали о Тадже, когда увидели впервые?
Ее глаза, которые, казалось, устремились куда-то в пустоту, вновь взглянули на Ломбока.
— Вы должны знать, что наш корабль подвергался нападениям берсеркеров примерно в течение двадцати стандартных часов, и их силы значительно превосходили наши. Никто, кроме Фрэнка Маркуса, не смог бы... Ну, ладно. К тому времени, когда Тадж появился на горизонте, я была на грани нервного срыва. Теперь я это осознаю. Как вы, наверное, знаете, я попала в больницу сразу по возвращении в штаб изучения Коресека.
Ломбок это знал. Но он продолжал внимательно слушать, как что-то новое, неизвестное ему. На его лице появилось даже сочувственное выражение.
Элли глянула на сигарету, затушила ее.
— Несколько минут назад я говорила о том, что все случайности — мой бич. Знаете ли вы, что во время той миссии, казалось, все странное, необычное — наш удел?
— Что именно?
— Я даже не уверена, что смогу вспомнить все происходившие странности. До того, как на нас напали берсеркеры, мы обнаружили аминокислоты в открытом космосе — в том молекулярном варианте, в котором их не удавалось никому встречать вне атмосферы. Органика, в огромном количестве.
— Извините, но я не знаю, какова же была основная цель миссии.
— Обычный поиск разума. Не берсеркеров, конечно. Вряд ли стоило посылать двух людей на маленьком корабле на поиск этих мыслящих негодяев, — женщина замолчала, видимо, углубившись в личные воспоминания.
— Вы говорили об органической материи, — сказал Ломбок, стараясь вернуть ее в настоящее.
— Да. Мы все были удивлены. На этом участке — рядом с Коресеком — очень мало планет.
— Коресек. Я мало знаю о нем. Расскажите!
— Это район с очень высокой звездной плотностью — более тридцати планет на кубический парсек. Звездные тела очень тяжелые, сложного состава. Масса космических туннелей и “бутылочных горл”. Любой корабль сможет с легкостью попасть в ловушку. Многие так погибли. Поэтому они послали Фрэнка.
— И вас.
— Возможно. Я была на хорошем счету. Нам попадались даже сгустки бензина. Поверите ли вы — достаточно плотные! Почти как камни. А также газовые костры. Свободный кислород тоже — на участках, укрытых от яркого звездного света. Мы могли встретить участок сплошного огня длиной в биллион километров, а в середине — зону сжатия.
Она вновь замолчала. Ломбоку показалось, что, когда она только начала говорить, то у нее была какая-то цель, задача, но потом ее мысли потеряли точный ориентир. Потому что ей стало все безразлично?
— Ив эту поездку вы забеременели, — подсказал Ломбок.
— Да. Я не думала, что вы знаете это. Я использовала, конечно, контрацептивы. Если бы я хотела забеременеть, то вряд ли тогда было подходящее время и место.
— Согласен.
Но по какой-то причине противозачаточные средства не помогли. Во время этой экспедиции все шло наперекосяк.