Сколько прошло времени – она не знала. Сара, обессилев, лежала в траве. Ее голову покинули какие-либо мысли. В сердце чувствовалась пустота, словно все эмоции в один миг высосали. В какой момент ей, наконец, полегчало? Она не помнит. Это произошло как-то само.
Холод начинал покусывать ступни. Изо рта вновь пошел бесцветный пар. Она чувствовала себя живой, и ее не могло это не радовать. Если вся эта ситуация в принципе могла вызывать радость.
–Теперь я тоже видела Ад, мистер Холо? – Тяжело просипела она, чувствуя, как каждое слово карябает воспаленное горло. – И он все это время жил в тебе?
С болью сглотнув, она отдышалась, чтобы продолжить бессмысленный монолог.
–В таком случае, теперь вы – настоящий дьявол в моем. Это больше не должно продолжаться. Думаю, я могу оказать вам последнюю услугу, Мистер Холо?..
Глава 8.
Густой черный дым столбом возносился в небеса. Тепло пламени приятно окутывало тело, согревая от северных ветров. Запах гари игриво щекотал нос. За потрескиванием огня, шипением искр, за грохотом его могущества я слышал смех.
Языки пламени плясали у самой земли, словно лебезящие слуги и шуты, пока на пьедестале восседала, подобно Молоху, ненасытная сущность огня. Жадно вкушала она все, до чего могла дотянуться, продлевая себе жизнь, умножая свое достоинство. Проглотив что-то очередное, она радостно вскрикивала и с новыми силами плевалась косточками до самих облаков.
«Где же она?!» – Искал я глазами. – «Она обязана появиться!».
Я не мог думать ни о чем другом – все мои мысли были лишь о заветной встрече. Я сделал пламя достаточно великим! Я создал Солнце на земле! Так, где же она?! Когда даст мне знать?!
Пламя плясало, жрало и смеялось.
Луна медленно плыла по небосводу. В жаре огня она будто бы плавилась, сопротивлялась, стараясь удержать форму, но все равно медленно растекалась. Я прилип к ней взглядом и следил. Сердце ударило пару раз и застыло. Все мое нутро сжалось в одну точку. Что-то подсказывало мне, что я не должен отрывать взгляда.
Я смотрел долго, не моргая и иногда забывая дышать, и был за это вознагражден. Луна спустилась с небосклона, коснулась горизонта и, потеряв свои силы, наконец, упала на землю. В эту секунду я почувствовал – она там. Полный решимости, я отправился туда, куда мне указали Солнце и Луна – на запад.
Час перед рассветом оказался самым темным. В самом начале путь мне освещало пламя, но потом оно скрылось; исчезли все звезды с небосклона, а реального солнца еще не было видно. Я шел, опираясь лишь на прикованный к направлению взгляд. Не смотрел под ноги, не оглядывался по сторонам и не останавливался.
Липкая вязкая тьма окутывала меня, сжимала в объятиях. Она покусывала мочку уха, облизывала руки, цеплялась за ноги, мешая идти. Ей хотелось, чтобы я остался с ней, здесь, ведь ей холодно и одиноко в своей темноте. С каждым метром росло мое напряжение.
Зарождающийся рассвет принес облегчение. Тьма испарилась, убежала, поджав хвост, оставив своих маленьких слуг. Теперь в путь меня вели тени, подобно стрелкам компаса. Голову начала сдавливать привычная боль.
Алые солнечные лучи пронзили темноту как раз в тот момент, как на горизонте показалось пламя. Я побежал, плюнув на боль в изнеможенных мышцах.
Пожар виднелся все лучше, и вот я уже вошел на его территорию. Этот огонь был другим – он был обузданным. Лепестки пламени облизывались на меня, проходящего мимо них, но не трогали. Пропускали в самое сердце стихии.
Внутри все было точно, как в моих снах. Апогей безумия. Этот ад был наполнен криками и стонами. Горели здания, плавились мостовые. Кусты пламени скалились и рычали, подобно бойцовским псам, бросались и грызли все, словно бешеные. Я чувствовал, как вместе с окружившим меня жаром сердце начинает полыхать. Словно мне в грудь положили раскаленный уголь. В мгновение я покрылся потом.
За стеной пламени виднелся силуэт.
Не в силах ждать и терпеть я прыгнул сквозь нее. Огни, пораженные моей наглостью, расступились на миг, а после сжали свои челюсти на моем теле. Боли не последовало.
Широко раскрытыми глазами я впился в человека передо мной, словно пытаясь поглотить, впитать его через зрачки. Она стояла спиной ко мне, не замечая. Скулящие и побитые псы-огоньки лобызали ее тонкие ступни. От бледной, серебристой, словно поверхность луны, кожи, веяло холодом. Черный балахон, будто сотканный из лучшего шелка, обнимал мягкий стан. Местами он был разорван и запачкан. Тонкие длинные пальцы сжимали рукоять заляпанного кровью клинка. Вороные черные волосы неряшливо слиплись и слегка покачивались на ветру. Они едва доставали ей до лопаток.