─ Андрей Петрович, ─ прошевелил губами Митрофанов, ─ ты сам прекрасно знаешь, что для офицера супруга играет далеко не второстепенную роль…
Рокотов сжался в единый комок. Он был весь во внимании к тому, кто говорил и давал ему наставления. Опытный наставник продолжал:
─ Это я сам на своем горбу испытал… В том, что на моих погонах три большие звезды, есть заслуга моей жены и даже детей…
Капитан с облегчением вздохнул. Страх, некогда господствующий в его душе и теле, незаметно улетучился. Он оживился, и уловив улыбку на лице полковника, уверенно произнес:
─ Товарищ полковник… Моя жена порядочная женщина и хорошая боевая подруга… Она всегда понимала меня… Поймет и там, где партия и командование окажет честь нам служить… ─ Слегка улыбнувшись, он добавил. ─ Она по профессии зубной врач, с высшим образованием…
Ответ офицера, который чем-то напоминал выдержку из военной присяги или партийного устава, рассмешил Митрофанова. Он широко улыбнулся, вышел из-за стола и подошел к сидевшему молодому мужчине. Слегка похлопал его по плечу и с иронией в голосе произнес:
─ Спасибо за откровенность, Андрей Петрович, еще раз спасибо… Быть чиновником в посольстве, конечно, очень хорошо. Еще лучше, когда жена под боком… Но, ведь бывают, Андрей Петрович, ситуации куда посложнее…
Рокотов слегка привстал со стула и с недоумением посмотрел на мужчину в драповом пальто. Он вновь терялся в догадках о предстоявшем ему задании. Митрофанов же, наоборот, вел себя очень спокойно. Словно не замечал вновь прихлынувшего волнения к офицеру. Возможно и замечал, но не придавал этому особого значения. Он сделал пару шагов к столу, затем резко повернулся и очень серьезно подытожил:
─ Андрей Петрович, о руководящей роли партии ты, пожалуйста, не переживай… Она тебя всегда будет опекать, особенно в наших посольствах за рубежом…
Слова опытного коммуниста прибавили оптимизма Андрею Рокотову. Он не хотел упускать возможности козырнуть своей преданностью идеалам партии и славным вооруженным силам. Он улыбнулся, и сделав серьезное выражение лица, с некоторой долей пафоса в голосе, произнес:
─ Товарищ полковник, я сделаю все возможное, чтобы оправдать ваше доверие… Доверие нашей партии…
На этот раз пустозвонство главного идеолога мотострелкового полка, в котором было более двух тысяч человек, в какой-то мере задело Митрофанова за живое. Он на реплику офицера ничего не сказал, лишь утвердительно кивнул головой. Затем направился к столу, опустился в кресло. Призадумался. В голове седовласого мужчины почему-то мельтешили довольно невеселые мысли. Работа разведчика, особенно в экстремальных точках, требовала не только преданности идеям партии, но и настоящей борьбы за свое выживание, в первую очередь, физическое. Полковник не понаслышке знал, что ради выполнения указаний из Москвы многие из советских разведчиков отдали свои жизни. Кое-кто перешел на сторону классового врага… При этой мысли он слегка улыбнулся. Его подопечные никогда не подводили…
Доверительный разговор между полковником и капитаном продолжался еще минут десять, не больше. Вербовщик из Москвы не сомневался, что молодой мужчина с голубыми глазами и со смуглым лицом осенью этого года окажется в Москве. Затем его направят в Афганистан. В дружественной стране было неспокойно…
Прощание было несколько трогательным. Вербовщик по-отцовски обнял своего кандидата и крепко пожал ему руку. Затем очень серьезно произнес:
─ Андрей Петрович, я тебя с ответом не тороплю… Идти в наше заведение ─ значит посвятить себя служению родине, отдавать себя без остатка…