─ Тетя Ма-ша-а-а, я бы хотел…
Он внимательно посмотрел на физиономию раздатчицы и тут же осекся. Женщине было лет под сорок, может даже и чуть за тридцать. Небольшая разница в возрасте на какое-то мгновение вывела мужчину из равновесия. Он проглотил в себя непонятно почему появившуюся слюну и неестественно улыбнулся. Затем постучал рукой по тарелке, и словно ничего не произошло, продолжил:
─ Маша, а сколько мне как больному полагается гречневой каши по утрам? Я ведь еще и офицер нашей Советской…
Он вновь осекся. На этот раз причиной этому был не возраст женщины, а ее пронзительный взгляд, вобравший в себя столько ненависти и презрения, что у психа невольно отпало желание не только знакомиться, но и кушать. Он слегка покраснел, и хмыкнув себе в кулак, развернулся и неспеша побрел к своему столу. Он сидел за ним один. Соловьева утром выписали. Внезапно его кто-то слегка хлопнул по плечу. Он обернулся и увидел перед собою раздатчицу Машу, физиономия которой была в той же позе, что и пару минут назад. Поставив перед мужчиной тарелку с кашей, женщина недовольным голосом пробубнила:
─ Товарищ Рокотов запомните одно… В этом заведении все равны, в том числе и перед моими бачками…
После этих слов она приняла гордую осанку, и словно петух перед боем со своим соперником, направилась к раздаточной. Она так быстро улетучилась, что Рокотов не успел ее даже поблагодарить за услугу. Он посмотрел ей вслед, слегка поерзал на стуле и принялся кушать. На какие-то мгновения он отрывался от пищи и вглядывался в тех, кто сидел в зале. Едоки, все без исключения, сидели «по-стандарту». Головы были опущены, друг другу в глаза не смотрели. Кушали молча, челюстями двигали очень медленно… Вникать в духовный мир психов Андрею сейчас не хотелось. Это было бессмысленно и бесполезно. В том, что и сидевшие за столами, считали его также психом, он нисколько не сомневался. Он сжался в единый комок и опустил голову вниз, затем помешал гречневую кашу в тарелке. Кушанье из варенной крупы было сухое и неаппетитное.
В том, что здравомыслящий мужчина по фамилии Рокотов относился к психам, он убедился тут же, как только оказался в туалетной комнате. Она состояла из небольшого умывальника и самого туалета. В умывальнике находилось несколько человек, все они брились. Брились электрическими бритвами, и словно истуканы, смотрели на узкое и одновременно довольно продолговатое зеркало, которое было глубоко впрессовано в стену. Андрей кисло улыбнулся. И здесь все предусмотрено, чтобы психи не разбили стекло и не поранили себя или друг друга. Он внимательно всмотрелся в зеркало. Его физиономия была почему-то расплывчатой и угрюмой. Он включил бритву и очень медленно стал водить ею по своему явно исхудавшему лицу. И чуть было не остолбенел. Позади него стоял сержант Георгадзе. Глаза мужчин на какой-то миг встретились и разбежались…
В это же утро капитан Рокотов прошел свое первое медицинское обследование. Началось оно с азов. Сначала Колесников посадил его на стул и попросил раскрыть рот. Просьба врача вызвала у больного усмешку, но он подчинился. Он слегка приоткрыл рот и с безразличным видом уставился на мужчину в белом халате. Медику показалось, что рот пациента, в котором находилось два ряда белых ровных зубов, недостаточно открыт. Он попросил сидевшего еще шире его открыть. На этот раз псих исполнил просьбу майора очень охотно. Он раскрыл рот на сколько это было возможно и почти одновременно вывалил наружу свой язык. Детская шалость офицеру понравилась. Он улыбнулся и с большим вниманием осмотрел язык. Каких-либо особенностей на подвижном мышечном органе в полости рта, воспринимающим вкусовые ощущения и участвующим в артикуляции, у Рокотова не было обнаружено.
И все остальные просьбы врача он с удовольствием выполнял. При этом он то и дело улыбался. Кое-что ему даже нравилось. Он очень прилежно бегал своими глазами за худощавой рукой старшего офицера, в которой был небольшой металлический молоточек с резиновым набалдашником. Этим же молоточком врач постучал по его коленям, ноги неестественно вскакивали. Рокотов получал от этого определенное удовольствие. Эти приемы ему были уже давно известны. И не только ему.
К удивлению Рокотова дальше его ожидала новинка. Колесников поставил его возле стула, сам же отошел на несколько метров в сторону. Затем попросил пациента закрыть глаза. Вскоре до него донесся едва слышный голос:
─ Вы слышите меня… Я сейчас Вам говорю ─ раз, два, три… Что сейчас слышите, товарищ капитан?
Доселе неизвестная методика определения слуха сначала вызвала замешательство у Андрея. Он невольно подумал, что у мужчины с погонами поехала крыша. Однако тут же успокоился. Вступать в какие-либо козни или перипетии в этом заведении было бесполезно. Он улыбнулся и слукавил. Он почти прокричал: