─ Андрей Петрович, вчера твоим здоровьем интересовались из политуправления округа… Об этом мне сказал мой шеф…
Рокотов на реплику майора медицинской службы не ответил. Он сильно сжал зубы и тяжело вздохнул. Этого ему только не хватало. За часовое пребывание в кабинете у врача его и так сильно измотали. Он закрыл за собою дверь и медленно поплелся по небольшому коридорчику, ведущему в отделение, где находились психи. Дойти до решетчатой двери из металла ему не удалось. Неведомая доселе ему слабость, словно тяжелый молот опустилась на его тело. Ноги с каждым его шагом становились ватными. Он присел на пол…
Проснулся Рокотов к обеду. Открыл глаза и увидел перед собою симпатичную женщину в белом халате, на ее голове был белоснежный чепчик. Сначала он все еще не понимал, что с ним произошло и почему он оказался в постели. Некоторое время он прокручивал в голове возможные варианты и на многие вопросы не находил ответа. Скорее всего, женщина поняла его волнение. Она слегка положила свою руку на грудь мужчины и тихо прошептала:
─ Андрей Петрович, пожалуйста, не переживайте… У Вас был небольшой обморок… Все будет в порядке, вот увидете…
Обворожительная улыбка блондинки несколько подняла жизненный тонус лежачего. Он улыбнулся и пересохшими губами прошевелил:
─ Спасибо Вам… Спасибо Вам, сестричка…
Уловив желание больного назвать ее по имени и отчеству, блондика улыбнулась, и слегка наклонившись к его изголовью, прошептала:
─ Меня зовут Ольга Ивановна, Ольга Ивановна Коркина…
Оскалив белоснежные зубы, она пристально посмотрела на Рокотова и добавила:
─ Зовите меня просто Оля, конечно, если мы наедине…
Затем она привстала с краешка постели, и помахав рукой, быстро покинула палату. Андрей на какой-то миг остановил свой взгляд на уходящей женщине. Про себя отметил. На блондинке очень ладно сидел белоснежный халат и поразительно стройными были ее ноги. Он улыбнулся, опустил голову на подушку и вновь оказался в плену своих тягостных размышлений.
Капитан Рокотов не ожидал, что звонок из политуправления округа Дрогову, главному психиатру напрочь лишил его физических сил. Почему это произошло он и сам еще до конца не понимал. Наверняка, сказались нервные переживания. Нагоняла ему тоску и тяжелая обстановка в отделении. Психи, которых было около двух десятков, между собою не общались. Каждый ходил особняком, словно помешанный. Ни с кем не общался и Рокотов. Однако это его сейчас не беспокоило. Он переживал за другое. Информация, которую он получил от Колесникова, его в прямом смысле шокировала. Он уже нисколько не сомневался, что Самойлов об его «деле» сообщил наверх. Притом очень быстро. Хотя до этого у него не было времени принять капитана Рокотова по личному вопросу…
После впечатлительной встречи с афганцем майором Хомуло Рокотов несколько раз перепроверил свои плюсы и минусы в отношении будущей карьеры. Его недавняя мечта стать разведчиком погасла мгновенно, как и появилась. Он уже не сожалел, что забыл завести будильник. Однако и шансы для поступления в политическую академию на очное отделение у него были также небольшими. В случае наложения начальником табу, в резерве у претендента оставалось три года. В худшем случае, он был не против учиться и на заочном отделении. Однако и здесь требовалась резолюция Самойлова. Андрей от тяжких мыслей порою брался за голову. Барские замашки чиновников с большими звездами на погонах не раз ломали судьбы талантливых офицеров. После длительных раздумий он пришел к однозначному решению. Надо ехать к большому шефу, ехать во что бы то ни стало. Иного пути он не видел.
Был понедельник. Рокотов проснулся утром рано и сразу же позвонил оперативному дежурному по дивизии. Майор сказал, что у Самойлова каких-либо совещаний в этот день не было, не было у него и выездов в другие части. Капитан обрадовался, что его шеф работал по индивидуальному плану. У него не только приподнялось настроение, но и появилась надежда на удачный исход встречи. Мало того. Во время последнего посещения мотострелкового полка Самойлов громогласно заявил, что его кабинет всегда открыт для тех, кто желает обратиться к нему по личному вопросу. Рокотов после звонка набросал в записной книжке небольшой план предстоящей беседы. В случае очередного отказа учиться, он будет просить разрешения у Самойлова обратиться к начальнику политического отдела корпуса.
«Командирские» показывали ровно семь часов. Рокотов взял с тумбочки ключи от квартиры и мимолетом посмотрел в зеркало. Все было в норме. Китель и брюки были тщательно отутюжены. На голове была новая фуражка с красным околышем, одел он и новое офицерское полупальто. До штаба мотострелковой дивизии, он располагался в городе Ахалцихе, он добирался рейсовым автобусом. Использовать служебный УАЗ он не решился. Не хотел, чтобы об его визите знал кто-либо из подчиненных. Во время пути у офицера было сумрачное выражение лица. На душе скребли кошки. От тягостных мыслей он иногда хотел подойти к водителю и попросить его остановиться. Затем пешком идти в свой гвардейский мотострелковый полк, который с каждым днем становился ему все ближе и ближе. Пятнадцать-двадцать лет и не такой уже большой срок до пенсии. Не исключал он и того, что через пару лет его заметят и найдут местечко в дивизии или в корпусе, а может даже и в самом Тбилиси. Капитан от подспудных мыслей скрипел зубами и все чаще глазел в окно. Небольшой автобус надрывно урчал или на какой-то миг затихал, преодолевая подъем или спуск. Ядовитые выхлопные газы иногда просачивались в салон. Из пассажиров мало кто на это реагировал. Для многих это было привычным явлением. Рокотов же, наоборот, часто открывал окно и с жадностью вдыхал свежий воздух. По мере приближения к городу физиономия симпатичного мужчины, одетого в военную форму, все больше и больше становилась одухотворенной. Грустные мысли постепенно, хотя и очень медленно, уползали прочь.