─ Товарищ гвардии полковник… Гвардии капитан Рокотов… Разрешите обратиться по личному вопросу?
Самойлов сидел в это время за столом и неторопливо потягивал чай из стакана с металлической подставкой. Перед его глазами лежала газета «Советский спорт». Появление визитера было для начальника неожиданным. Он нехотя приподнял голову и с недоумением прогнусавил:
─ А, капитан Рокотов… Я вроде тебя сегодня не вызывал… ─ Затем, сделав глоток полугорячей жидкости, с явным раздражением в голосе буркнул себе под нос:
─ Я, капитан, знаю одно правило… Прежде чем ломиться в кабинет начальника, надо предварительно постучать… ─ Потом он слегка покачал головой и в том же назидательном тоне продолжил. ─ А вдруг у меня сидит дама, да еще без трусов… Ведь неприлично, капитан…
После этих слов чинодрал заразился гомерическим смехом. Смех был необыкновенной силы. Рокотову казалось, что его слышат не только в штабе, но и покупатели небольшого магазинчика, стоявшего неподалеку от контрольно-пропускного пункта соединения. Поведение начальника поразило младшего офицера. Он не ожидал, что политработник Советской Армии может так кичиться своим положением. Мало того. Не так давно этот мужчина с большими залысинами на круглой голове почему-то вообще не реагировал на его стуки в дверь. Замешательство визитера продолжалось недолго. Он внимательно посмотрел на начальника и тяжело вздохнул. Самойлов, наверняка, не горел желанием решать какие-либо служебные вопросы, не говоря уже о чьих-то личных. Рокотову, как подчиненному, ничего не оставалось делать, как стоять по стойке «смирно» и ждать, когда это безмозглое существо с большими звездами на погонах соизволит открыть свой рот.
Самойлов спокойно продолжал пить чай, словно и никого в его кабинете не было. Рокотов первым прервал внезапно наступившую тишину. Он слегка вздохнул и хмыкнул себе в кулак. Полковник оторвался от газеты и с явным пренебрежением к стоявшему навытяжку офицеру, лениво прошевелил губами:
─ Ну, что там у тебя, капитан… Давай говори, а то я скоро уеду на обед… Я не ломовая лошадь, должен подкрепиться…
Капитан подал свое тело несколько вперед и очень четко произнес:
─ Товарищ гвардии полковник… Я прошу Вашего разрешения для поступления в военно-политическую академию на очное отделение… В этом году…
На информацию подчиненного политический шеф соединения прореагировал не сразу. Он неспеша отставил стакан с чаем в сторону и забарабанил пальцами рук по столу. Призадумался. Этот недавний немец ему уже порядочно надоел со своей учебой. Бесила его и настойчивость молодого офицера, который в прямом смысле был «голый». За его спиной маячили родители-учителя. Какой-либо блат с важными армейскими фигурами у него вообще отсутствовал. Сведениям, поступающим от подчиненных, в том числе и от стукачей, Самойлов всегда верил. Пролетарское происхождение служаки начальника страшно радовало. Одновременно и несколько огорчало. Рокотов успел его в чем-то даже обскакать. Например, он пять лет прослужил в ГДР. Попасть в рай Виктор Федорович и сам хотел, хотел уже давненько. Шли годы, мечта оставалась только мечтой. В политуправлении округа все знали, что он первый кандидат на заграницу. Полгода назад ему предложили Монголию, он очень вежливо отказался. Ему, особенно его жене, нужна была только Германия, в худшем случае, Чехословакия. Наличие больших звезд позволяло не только иметь приличную зарплату, но и воровать. Мотострелковая рота, на которой прозябал четыре года капитан, не дивизия, не говоря уже об армии…
Самойлов тяжело вздохнул и несколько отрешенными глазами посмотрел на статного мужчину, который стоял не шелохнувшись, словно на параде. Его прилежание полковнику нравилось. От правды некуда не денешься. Он неоднократно слышал о высокой личной подготовке Рокотова. Как и не отрицал, что с приходом этого офицера валейцы, так иногда называли мотострелковый полк, сделали приличный шаг в повышении уровня боевой и политической подготовки. Виктор Федорович не кривил душой, что он сам, как мужчина и как офицер, частенько ему завидовал. Зависть, как правило, перерастала в ненависть. Только по этой причине при подведении итогов или на торжественных собраниях он нередко пропускал его фамилию. Самойлов лично сам никогда ничего не писал, писаниной и сбором информации занимался его заместитель со своими клерками. Никто из политотдельцев не интересовался, почему не была названа фамилия капитана. Полковник с пафосом перечислял фамилии офицеров: победителей социалистического соревнования или настоящих воспитателей солдатских масс. Перед фамилией Рокотова он слегка переводил дух и отрывался от напечатанного текста. Некоторое время водил головой по залу. Замирал его взгляд на правом ряду, где неподалеку от президиума сидели валейцы. Рокотов нередко сидел рядом с командиром части. Майор Солодов частенько отсутствовал. Шеф едва заметно ухмылялся и вновь опускал голову вниз. Пропустив фамилию Рокотова, зачитывал другую. И в сей миг бросал взгляд в сторону. Лицо капитана было страшно бледным…